Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Согласно правилам любой профессиональной коллегии новички должны пройти обучение у тех, кто уже какое-то время занимался этим ремеслом и знает его секреты. Так, Антоний Великий начинал подвижническую жизнь в своей деревне, подле тех, кто подвизался здесь до него[783]. Его Житие говорит даже о «его старце», к которому он обратился за советом, прежде чем удалиться в пустыню[784]. Затем у Антония, пребывавшего в полном уединении, не было никого, к кому он мог бы прийти, чтобы научиться этому новому образу жизни. Надо полагать, Сам Господь обучал его — либо Духом Своим, либо посылая к нему ангела. Именно в этом смысле Афанасий Александрийский называет Антония theodidaktos — «научаемый Богом»[785]. И когда такой «столп света» — так назвал Антония авва Иларион[786] — был воздвигнут в пустыне, он стал маяком, к которому устремились взгляды всех монахов, желавших пойти по его следам. Знаменательно, что самые знаменитые из первых отшельников, например авва Макарий или авва Амун, считали, что сходить к Антонию за советом — это поступок вполне уместный[787]. Блаженный Иероним, устами героев своих житий — Павла Фивейского и Илариона, также воздает необходимые почести его исключительному «старшинству». Впоследствии Антония признают и станут почитать как отца и патриарха всех христианских отшельников.

Случай с Антонием Великим и в самом деле уникален в среде Отцов–пустынников. Все прочие старцы так или иначе были учениками других, прежде чем сами стали духовными наставниками. В апофтегмах мы можем отыскать свидетельства об этом у многих старцев: например у Пимена, Иоанна Колова, Феодора Фермейского, Моисея, Лонгина[788]. При жизни в пустыне потребность в «старце» объяснялась не только понятной нуждой в житейской мудрости, которую новички перенимают у опытных людей. Монашеское «ремесло» — это не профессия в собственном смысле слова, это дело, которое заполняет всю вашу жизнь. Двадцать четыре часа в сутки отшельник и душой и телом должен жить по Евангельским заповедям, а это значит, что он должен напрягать все силы, чтобы отсекать зло, лукавых духов и внушаемые ими помыслы, отказывать себе во всех благах и удовольствиях земного мира, чтобы целиком посвятить себя поискам Бога, шествуя путем, указанным Христом. Идет ли речь об аскезе или о духовной битве, о молитве, или о телесных и душевных подвигах — отшельник всегда нуждается в совете, помощи, поддержке. Сначала те, кто приходил в пустыню, могли жить в пещерах и кельях, не получая наставлений старца. Но те, кто пришел вслед за ними, могли зачастую и погибнуть. Сам Антоний как-то сказал: «Я видел тех, кто изнурил свое тёло в аскезе, но, не имея рассудительности, далеко ушел от Бога». Или еще так: «Я видел монахов, которые после многих трудов пали и стали безумны, полагаясь только на свои труды, презрели заповедь Бога, который сказал: “Вопроси отца твоего, и возвестит тебе”» (Втор. 32, 7)[789].

Позднее, когда была организована отшельническая жизнь в Нитрии, Келлиях и Скиту, старцы следили за тем, чтобы подобные искушения сюда не проникали. Рассказывают, что один брат сразу же после пострига заперся в келье и объявил: «Я — отшельник». Старцы заставили его оттуда выйти и повелели ему обходить кельи других монахов, простираясь ниц пред каждой и говоря: «Простите меня, ибо я не отшельник, но только начинающий»[790]. В то время послушник мог быть доверен старцами кому-то из монахов. Так, авва Арсений, после того как пришел в Скит, попал в руки аввы Иоанна Колова, который обходился с ним достаточно сурово. Но и авва Иоанн прошел ту же школу у аввы Амоя[791]. Палладий рассказывал, что и он сам был передан аввой Исидором авве Дорофею[792].

Прием старцем ученика