Повседневная жизнь отцов-пустынников IV века

Первые монахи, жившие в «великой пустыне», недолго наслаждались полным уединением, ради которого они сюда пришли. К концу IV века Нитрия, согласно Палладию, насчитывала 5 тысяч монахов[30], а в Келлиях их было около 600[31]. Относительно Скита данных нет, но мы знаем, что вскоре после смерти Антония Великого в 356 году авва Сисой посчитал, что отшельников там уже довольно много, и поэтому ушел оттуда на гору Кульзум[32], чтобы жить там в полном уединении[33]. Другие анахореты, жаждавшие уединения, углубились в пустыню еще дальше, например, Пафутий, носивший прозвище «Бубал» (то есть антилопа), о котором пишет Кассиан[34]. Авва Пимен мог только сожалеть, что «пустыни уже почти нет»[35]. В любом случае — и в эпоху Отцов пустыни, и впоследствии — отшельники, которые всю жизнь проводили в полном уединении, были редкостью. Но решительный шаг тех, кто первым достиг «великой пустыни», ни на йоту не потерял своей важности. Те, кто его предпринял, являлись поистине «Отцами пустыни», ибо именно с них началось бытие монашеской пустыни не только как духовного понятия, но и как места, отделенного от мира, где некоторые христиане могли вести жизнь, более соответствующую Евангелию.

«В сердце пустыни» — такое название Антуан де Сент–Экзюпери дал одной из глав своего романа «Планета людей». Речь там идет об аварии самолета в Ливийской пустыне. Со времени своего пребывания в Кап–Жуби на марокканском побережье летчик, главный герой романа, уже немножко знает пустыню, точнее, ее край. Но, как он пишет, «однажды мне случилось заглянуть в ее сердце». Летчик страшно ослабел от жажды во время долгого перехода, который должен был совершить перед тем, как 2 января 1936 года в окрестностях Вади–Натрун ему на помощь пришел бедуин. И в какой-то момент ему показалось, что он видит вдали крест[36]. Монастырь, обозначенный на карте, должно быть, был Дейр–Барамус, расположенный на самом востоке этого места — одна из тех четырех обителей, что еще существуют в Скиту. Сент–Экзюпери, несомненно, хорошо понимал мысли и чувства тех последователей Отцов пустыни, которые вот уже 15 веков живут в этих засушливых местах. Может быть, именно поэтому в его романах так часто упоминается и воспевается пустыня, где, как он пишет, «мы отданы на милость Божью»[37]…

Глава вторая ЛЮДИ

Почему же Египет?

За несколько последних десятилетий многочисленные исследования о происхождении монашества обнаружили, что с конца III века монахи уже присутствуют почти повсеместно в тех регионах, где к этому времени утвердилось христианство. Но еще до этого были аскеты и девы, посвятившие Богу свое целомудрие и жившие внутри христианских общин. Постепенно они отделялись от общества, живя на расстоянии от людей и сократив, насколько возможно, связи со своим окружением. Впрочем, эта черта была всеобщей и не являлась христианским нововведением. Но почему все-таки именно в Египте произошло то новое событие, о котором мы только что сказали: произошел исход в сердце пустыни, а его отзвук очень быстро распространился по всему христианскому миру? Все взоры обращаются к Египту как к земле, наиболее подходящей к монашеской жизни и родине монашества. И очень скоро изречения Отцов пустыни, содержащие их слова и памятные поступки, переведут на все языки и распространят повсюду, тогда как во всех монашеских традициях, везде и во все времена, старцы говорили и делали удивительные вещи. У истоков этого движения мы видим лишь нескольких плохо образованных коптов скромного происхождения. Как же объяснить безмерное обаяние этих людей, которые углубились в далекую пустыню, чтобы укрыться там и полностью исчезнуть из мира себе подобных?

Уже в ГУ веке биограф Антония задал себе этот вопрос и сам же ответил на него: «Ибо как в Испанию, в Галлию, в Рим и в Африку дошел бы слух о человеке, который скрывался и жил в горе, если бы Бог не делал рабов Своих известными повсюду?.. Ибо сами они делают все тайно и желают быть сокрытыми, но Господь являет их всем, подобно светильникам»[38]. Очевидно, что Бог желал этого, но обычно Всемогущий Владыка не вмешивается в дела земной истории, не подготовив для этого почву. Как мы уже видели, географический рельеф Египта, без сомнения, много значит для такого грандиозного отшельнического движения. Основатель общины Иуды льва и жертвенного Агнца[39] Ефраим как-то написал: «Тем, кто думают, что география ничего не значит для религии, я отвечу, что она глубоко связана с Божественным замыслом»[40]. Творец создал подле египтян пустыню, но не Он ли подготовил людей к тому, чтобы позволить им ей увлечься, в ней поселиться, а многих из них и к тому, чтобы в ней умереть? Ведь именно в Египте Бог начал создавать свой народ перед тем, как повести его в пустыню.

Глубоко религиозный народ