Повседневная жизнь паломников в Мекке

Состав паломников тоже меняется. Конечно, основную массу их по-прежнему составляют простые верующие, ищущие в хадже личного спасения и выполнения одного из важнейших обязанностей своей религии. Но среди мусульманских интеллектуалов, которые привыкли не только совершать обряды хаджа, но и размышлять о них, появились новые люди. Со Средних веков описание паломничества было прерогативой ученых мужей из числа мусульманской духовной элиты, так называемых улемов.Они выработали отдельный жанр записок о путешествии к святым местам (рихля), классические образцы которого можно найти у арабских путешественников из мусульманской Испании и Северной Африки XII–XIV веков Ибн Джубайра и Ибн Баттуты. Нечего и говорить, что для широкой публики такие сочинения, как и труды их «коллег»-исламоведов, оставались непонятны. Среди паломников нашей эпохи оказались незнакомые с этой традицией представители поп-культуры — светские писатели, журналисты и просто репортеры.

Дети XX века, они внесли в описание паломничества немало скепсиса, иронии, но и живости впечатлений. Одним из таких паломников в 1949 году был алжирский писатель Катеб Ясин. Книгу его соотечественника, написанную через сорок лет после путевых заметок Ясина, мы представляем сегодня на суд российского читателя. Впервые она вышла в свет на французском языке в парижском издательстве «Hachette» в 1989 году. Ее автор — журналист алжирского происхождения Слиман Зегидур, неплохо известный французской публике ведущий программ по вопросам ислама и Ближнего Востока телекомпании TV-5 Monde. Зегидур принадлежит к поколению, выросшему в период крушения колониальных империй и пробуждения Арабского Востока. Он родился 29 сентября 1953 года в горной деревушке в Баборской (Малой) Кабилии — берберском районе Алжира за несколько месяцев до начала кровопролитной гражданской войны, известной сегодня как Алжирская революция 1954–1962 годов. Его земляки-кабилы часто говорят со страниц его книги.

С 1974 года Зегидур работает в Париже и живет в его пригороде Виль-Жюиф. Еще в Северной Африке он связал свою судьбу с журналистикой, устроившись в 1970 году фотохудожником в берберском журнале «М’кидеш» в городе Алжире. Во Франции он работал в еженедельниках «La Vie», «Le Monde diplomatique», «Telerama». Полемические статьи Зегидура о мусульманской эмиграции в Западной Европе, арабо-израильском споре вокруг Иерусалима, значении христианства для современной европейской культуры, недавнем скандале вокруг карикатур на Мухаммеда в европейской прессе, короче, на самые разные злобрдневные темы религиозных меньшинств в различных уголках мира, от Латинской Америки до России печатались во Франции и за рубежом — в католической прессе Парижа, испанской газете «El Pais», американском журнале «National Review» и т. д. Своей популярности он обязан таланту репортера и умению передать живым и доступным языком наболевшие вопросы современности.

Свою первую книгу Зегидур выпустил в Париже в 1979 году. Это фотоальбомом об алжирцах во Франции «Новые иммигранты». Зегидур немало занимался историей возникновения светской литературы на арабском языке, посвятив этому свою вторую книгу «Арабская поэзия между исламом и Западом» (1982). Всего он опубликовал 6–7 книг и брошюр, включая эссе 1990 года «Чадра и знамя» о том, как французский закон снимает с мусульманок платки, а также альбом художественных фотографий о мусульманской молодежи, вышедший в 1993 году под названием «Человек, который хотел встретиться в Богом». В своих выступлениях Зегидур нередко (и справедливо) упрекает французов за уничтожение ими традиционной культуры колониального Алжира. Не жалует он и власти независимого Алжира, социалистические эксперименты которых в 60-е годы разорили его семью и отняли у его родной деревни Изерраген ее берберское имя. Однако благодаря «проклятому колониальному и социалистическому прошлому» он выучил в детстве два-три языка, прекрасно говорит и пишет на французском и литературном арабском.

С конца 90-х годов все большее место в творчестве Зегидура занимает ислам. Принадлежа по языку, образованию и культуре к светской франкоязычной интеллигенции поколения конца 60–70-х годов XX века, подобно сотням тысяч других арабских эмигрантов во Франции, он видит в нем связь с навсегда покинутой родиной. Для Зегидура ислам — это и еще и средство утверждения своей франко-алжирской мусульманской идентичности. По его собственным словам, он стал французом силою обстоятельств — «по выбору». Вместе с тем в его работах и в книге, которую вы держите в руках, нельзя не заметить стиля его поколения и эпохи — студенческих волнений 1968 года, сексуальной революции, ниспровержения авторитетов интеллектуалами вроде Мишеля Фуко и Пьера Бурдье. В поисках путей возвращения к Богу и обретения самого себя Зегидур совершил в 1987 году индивидуальное малое паломничество в Мекку (то, что в исламской традиции называется арабским словом умра),а в следующем году — полный хадж.