Повседневная жизнь Парижа в Средние века

Такие должности предоставлялись не только королевской властью, при дворе, в резиденциях короля и принцев, но также городскими властями: как Шатле с королевским Прево, так и Ратушей с парижскими эшевенами и их служащими. Церкви тоже нужны были всякого рода исполнители и слуги. Наконец, крупные феодальные поместья и старые монастыри, владевшие частью территории города, тоже нанимали служащих, которые всей своей повседневной жизнью способствовали осуществлению прав и полномочий своих господ. В целом это был внушительный рынок труда, который привлекал к себе из провинции и других городов нотаблей и мелких служащих, получивших начальное образование и надеявшихся найти в Париже работу и сделать карьеру.

Без сомнения, по крайней мере до XIV века должности можно было менять: находиться на службе сначала у города, потом у короля, перейти со службы аббатству на службу к епископу или принцу. Такое положение порождало всякого рода конфликты, которые порой доходили до суда, и тогда о них оставались письменные свидетельства. Подобные проблемы наверняка сильнее затрагивали жизнь обычных парижан, живших на честные доходы и составлявших основу общества, чем крупные политические или религиозные споры. Как налогоплательщики и подсудные граждане, горожане напрямую контактировали с доверенными лицами властей, осуществлявшими свою деятельность в Париже.

Здесь напрашивается еще одно замечание. Обычно все власти были представлены прежде всего своими служащими. Те заставляли уважать власть, которую они представляли, и порой пытались даже превзойти ее требования в своих собственных интересах. Несмотря на упреки и обличения в адрес этой «мелкой сошки», ей все же завидовали, ибо получение подобной должности приносило избранному человеку и его семье ощутимое продвижение «наверх». В повседневной жизни высшая власть являла себя в исключительных случаях. На короля можно было взглянуть лишь издали, во время праздников или шествий, но полицейские, судебные приставы, счетоводы, прокуроры находились в постоянном контакте с большинством парижан, порой вступая с ними в конфликт. Точно так же крупные феодалы — аббат Сен-Жермена или приор Сен-Мартена — почти не общались со своими «подданными», зато управляющий поместьем, приставы и дорожные смотрители, являвшиеся собирать пошлины или залог в случае неуплаты, были хорошо известны жителям, именно их ненавидели, зачастую обвиняя в издевательстве над простыми людьми, тогда как господин ни о чем не ведал.

Особенно показателен пример судебных приставов, которым приходилось приводить в исполнение решения суда. Несколько конкретных дел ясно воспроизводят обычные проблемы взаимоотношений представителей власти с парижским населением. Приставов часто обвиняли в том, что они исполняют свои обязанности с недопустимой грубостью. Об этом косвенно свидетельствует постановление парламента от 1312 года: оно ужесточает санкции против конного пристава, который сбил мещанина на перекрестке Сен-Северен и которого парижский прево приговорил всего лишь к штрафу в 10 парижских ливров. Приставы не всегда брали верх. Например, однажды они сопровождали каноника, явившегося требовать ренту с благородной дамы, жившей на улице Юшетт. Приставы хотели взять в залог ценные вещи, находившиеся в доме, пока рента не будет выплачена, но люди дамы отняли изъятое, обругали представителей власти и вышвырнули их за дверь.

Но не стоит слепо следовать за этими свидетельствами против представителей власти — бесчестных, жадных и грубых, высказываемыми людьми той эпохи. Историк, желающий понять, на чем основаны эти жалобы, должен сделать несколько выводов.

Королевских и муниципальных служащих недостаточно, чтобы справляться со всеми задачами и, в частности, обеспечивать общественный порядок Обращение к феодальным чиновникам — необходимость, тем более явная, что таким образом выражается признание феодальных прав, то есть укрепляется иерархия, на которой зиждется все общественное устройство. Отсюда впечатление о том, что никто как будто и не думает упростить столь сложный властный механизм, поскольку он всех устраивает. Королевская власть борется за признание своей верховности, чтобы подчинить прочие власти себе. Однако при условии, что последние знают свое место, они могут пользоваться своими прерогативами, возвращать их себе при посредстве королевского правосудия, в том числе и в ущерб королевским чиновникам, если эти прерогативы ошибочно оспариваются. Парижане научились играть на этом многообразии и настраивать власти друг против друга.