Повседневная жизнь Парижа в Средние века

Однако сословное общество порождает прочную идеологию, принижающую недворян, в том числе и богатых. Даже крупная парижская буржуазия не может служить исключением из правила. Это находит отражение в образе жизни, скопированном с дворянского: буржуа тоже ставят свой дом на широкую ногу, стремятся к роскоши в одежде и украшениях, выставляют богатство напоказ и даже в развлечениях подражают дворянам. Отсюда — ристалища^{12}, любовь к куртуазной поэзии и роскошным празднествам, в том числе семейным, привычка широко тратить деньги, что было на руку поставщикам и соседям. Еще в большей степени, чем дворяне, эти влиятельные люди жаждут знаний и любят чтение, о чем говорит описание особняка Жака Дюси. Для них получение ученой степени, необходимой для удачной карьеры — часть семейной стратегии, цель которой — развитие и процветание рода.

В замечаниях Гильберта содержится намек на то, что под конец Средневековья наметилась тенденция, побуждающая буржуа влиться в дворянство; на заре Новой истории обозначились несколько типов дворян (шпаги, мантии), которые отражали адаптацию идеологии трех сословий к изменениям в обществе. Крупная парижская буржуазия подчинилась этой тенденции и избрала свой тип. Но чаще буржуа покупали земли и поместья, стремились к титулам, жаждали возведения в дворянство. В Париже как нигде успех, которого удалось добиться на королевской службе и благодаря карьере в административном управлении, был более частым явлением, чем процветание, основанное на промышленной деятельности и международной торговле.

Международные финансисты и королевские казначеи

Париж давал временный приют иностранцам, явившимся вести дела, переводить деньги в столицу. Разумеется, здесь были итальянцы, поставившие свои знания и навыки на службу монарху, в частности уроженцы Лукки и Сиены, весьма многочисленные в XIV веке. В Париже эти итальянцы, финансисты и банкиры, посредники крупных торговых компаний, опирались на своих соотечественников, обзаведшихся собственным домом, которых в податных книгах именуют ломбардами. Вместе с группой евреев, тоже выделенной в налоговых документах, они олицетворяют собой в парижском обществе роль денег и международной торговли. Их деятельное присутствие в столице отмечалось по меньшей мере до конца XIV века. Оно пришло на смену торговым операциям, осуществлявшимся на ярмарках Шампани, а затем, с закатом ярмарок, Париж стал играть роль перевалочного пункта между итальянскими государствами и фламандскими и английскими владениями. Королевский двор, благодаря которому в Париже постоянно проживала часть аристократии и высшего духовенства, поощрял развитие рынка предметов роскоши и привлекал крупных коммерсантов. Иностранцы чаще всего не смешивались с крупной парижской буржуазией, однако завязывали с ней многочисленные связи, поскольку тоже служили королям и государям.

Дигне Респонде являет собой прекрасный пример таких купцов-финансистов, высоко ценившихся в конце XIV — начале XV века. Дигне родился в Лукке около 1350 года. Он занимался заморской торговлей и владел тремя торговыми домами: в Монпелье (морские перевозки), в Брюгге, одном из центров международной торговли, и в Париже, рядом с королевской и княжеской клиентурой. Он покупал и продавал дорогие ткани (сукна и шелк), драгоценные камни и конечно же занимался обменом денег и банковской деятельностью. Его состояние позволяло ему давать взаймы знатным вельможам, например герцогу Бургундскому, которому он служил в качестве советника. Он также завязал отношения с французским двором и наведывался в Париже в королевскую резиденцию — Сен-Поль. Карл VI пожаловал ему в 1384 году грамоту о французском подданстве для всего его семейства (двух братьев и племянника) и присвоил ему звание гражданина Парижа. Дигне был старшим в семье Респонде (или Рапонде), он оказался замешан в события гражданской войны в Париже: по сообщениям хронистов, его обвинили в финансировании убийства Людовика Орлеанского в 1407 году и даже в том, что он лично в этом участвовал. Наверное, он был «бургиньоном» и завершил свои дни в Брюгге (в 1414 или 1415 году). Однако его семья осталась в Париже, при дворе, сохранив клиентуру и благоволение короля.

Не все исторические события были благоприятны для международных финансовых связей. Так, в первой половине XV века, когда обострились международные конфликты и участились войны, Париж оказался оторван от главных экономических и финансовых потоков на несколько десятков лет. Однако в целом времена интенсивных контактов брали верх над периодами относительной изоляции. Они привносили в жизнь столицы и ее жителей возможность соприкоснуться с другими видами культуры, языками, с новым образом жизни, и под воздействием этих факторов сформировался парижский дух.