Повседневная жизнь Парижа в Средние века

Разумеется, были ремесла, для которых требовался минимум специального оборудования. Булочникам приходилось строить большие печи с очень толстыми стенами, чтобы уберечь соседей от пожара: их сооружение входило в обязательства, определенные обычаем, и такие печи отличались от простых домашних печей. Это правило распространялось и на горшечников. Мукомольные мельницы находились на Сене, они были необходимы для города и, хотя и редко упоминаются в земельных документах, часто присутствуют на изображениях Парижа в иллюстрациях к манускриптам. Ткачество, сукноделие, крашение тканей вписывались в городское пространство. Красильщики селились на берегу реки, как, например, семейство Гобеленов, которые в конце Средневековья заняли берега Бьевр. Суконщики расположили в восточной части правобережья Сены свои блоки, то есть устройства для просушки, стрижки и натягивания сукна, ибо для изготовления хорошего сукна требовалось произвести два десятка операций. Можно еще вспомнить о кузницах, где подковывали лошадей и других животных, используемых для перевозки людей или грузов. Они упомянуты в нескольких текстах просто как топографический ориентир. Но в целом таких приметных мест было мало, особенно в сравнении с преобразованиями, вызванными в городе крупными фабриками и заводами. Средневековую столицу характеризует почти полное отсутствие специфических мест и большое распространение трудовой деятельности по всему городу.

В описаниях домов, содержащихся в документах, функция рабочего места отражена через упоминание рукодельни, которую никогда не описывают. В более подробных текстах конца Средневековья указана обычная структура парижских построек, где первый этаж чаще всего отведен под ремесленную или торговую деятельность: рукодельня — это передняя комната, выходящая на улицу и названная так потому, что именно там работают хозяин с помощниками. Обычно ремесленник сам продавал плоды своего труда, и окно, выходящее на улицу, было устроено так, чтобы служить вывеской. Оно было снабжено небольшим лотком под навесом, на котором можно было разложить или развесить изготовленные предметы. По вечерам лоток и навес складывали, закрывая окно. Такое устройство изображено на нескольких видах парижских улиц. В текстах такие витрины называют «окнами для продажи». Некоторые прилавки не складывались, а потому постоянно перегораживали улицы; разрешение на них мог дать только королевский или феодальный смотритель дорог, и владельцу приходилось вносить ежегодную плату за причинение неудобства.

Таким образом, ничто не мешало ежедневным контактам между рукодельней и улицей. Прохожие (потенциальные клиенты) видели снаружи, как работают мастеровые, и могли судить об их труде. Несомненно, можно было запросто завязать разговор и сделать заказ. Понятно, как ремесленники и лавочники делали себе рекламу: выставляя товар и, возможно, зазывая речами, о чем ясно сказано в нескольких цеховых уставах, запрещающих окликать клиента своего собрата, прежде чем тот закончит начатый разговор: нельзя перебивать друг у друга заказы. Так оживлялись улицы: толпы зевак, выставленные в витринах разнообразные товары, выкрики торговцев, завлекавших клиентов, наполняли их красками, звуками, движением. Рукодельня и окно для продажи обеспечивали непосредственную и живую связь между частным пространством труда и общественным пространством улицы.

Эта связь осуществлялась и через оформление входной двери. В описи имущества, составляемой после смерти владельца, порой говорится о «седалище, выставляемом у двери», то есть о скамеечке, которую ставили у порога. На ней с раннего утра сидел помощник или ученик, присматривавший, чтобы с лотка не воровали выставленные товары, или же ее предлагали клиенту во время торга, чтобы тому было удобнее и чтобы разговор завершился к выгоде торговца.

Рассредоточение производства по всему городу, организация кустарного промысла в домах любого типа — это общая черта, которую следует уточнить. Конечно, производственная и торговая деятельность не распределялась систематически, цех за цехом, по улицам, о чем будто бы говорит топонимия. Не только торговцы лесом проживали на улице Бюшри, на ней жили представители и других ремесел. Однако в налоговых документах, где последовательно перечисляются налогоплательщики, живущие на одной улице, указаны ремесленные объединения, члены которого связаны семейными узами: брат, сын или зять селились рядом с домом главы семьи. Другие объединения обусловлены общностью происхождения: люди из одной деревни или провинции стремились жить рядом в большом городе.