Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов

Может быть, под влиянием кружка бальных танцев или по каким-либо другим причинам, но меня вновь потянуло на самостоятельное принятие кардинальных решений. В одном из школьных зданий на нашей улице размещалась авиационная спецшкола. Собственно, это была обычная школа, но, как сейчас говорят, с «авиационным» уклоном. Ну и главное, учащиеся этой школы носили форменный китель, а зимой еще и шинель с маленькими голубыми курсантскими погончиками. Кстати, брюки — свои, домашние, но только темного цвета. Но настоящий офицерский китель с погонами для четырнадцатилетнего мальчишки — это предел мечтаний! Конечно же я решил: иду после окончания семилетки в эту спецшколу. «Нет! — вновь решительно и сурово заявил мой отец, в принципе добрый и покладистый человек. — Хочешь быть военным, иди в артиллерийское подготовительное училище, туда берут тоже после седьмого класса, но там хотя бы из тебя сделают настоящего военного. Но учти: это уже на всю жизнь». Видно, не судьба мне быть летчиком. А жаль! Ладно футбольные болельщики не увидят второго Хомича, но Родина теряет второго Валерия Чкалова — это уже непростительное расточительство! Да и голубые погоны мне больше были бы к лицу. Но что делать, назвался груздем — полезай в кузов! Я согласился пойти в артиллеристы. Пока я не передумал, папа быстренько принял соответствующие меры.

МАПУ

1951 год… Центральный дом Советской Армии имени М. В. Фрунзе. В одном из залов этого популярного в те времена среди военных заведения с просьбой «Разрешите обратиться!» ко мне подошел ветеран, по-моему, участник всех предыдущих войн, с впечатляющей орденской колодкой на груди. Я разрешил. «Скажите, кто вы такой и что у вас за форма?» А перед ним стоял упитанный с самодовольной физиономией пятнадцатилетний юнец в хорошо подогнанной из дорогого материала офицерской форме — темно-синие брюки и китель с начищенными до блеска пуговицами (все конфисковано у отца — полковника Генштаба). Только вот на плечах у этого военного были не офицерские погоны, а что-то яркое и до боли в глазах блестящее. «Я — воспитанник» — мой ответ. «Понятно», — уважительно констатировал ветеран и отошел в сторону, так и не поняв, с кем же он только что разговаривал. А я с гордо поднятой головой и красивой осанкой направился в сторону спортзала.

Буду откровенен. Аналогичный диалог с комендантским патрулем на улицах Москвы, как правило, носил не такой уж светский характер. Начальник патруля уж точно знал, с кем имеет дело, и лишал меня на месяц увольнения в город именно за то, что на моих плечах были не узенькие матерчатые курсантские погоны со скромными артиллерийскими эмблемками, а доморощенное произведение искусства из инкрустированной фольги, черного бархата и эмблем в виде зловещих крабов.

А гордый, таинственный красавец военный в Доме офицеров и трясущийся перед патрулем злостный нарушитель устава и формы одежды — это я, воспитанник 4-го взвода 3-й батареи 2-го Московского артиллерийского подготовительного училища.