Повседневная жизнь первых российских ракетчиков и космонавтов

Конструктивно многоразовый ракетно-космический комплекс «Энергия — Буран» представлял собой собственно ракету-носитель «Энергия» и орбитальный корабль многоразового использования «Буран». Кстати, на таком названии ракеты упорно настаивал Валентин Петрович Глушко, именно так называлась королевская фирма, которую он тогда возглавлял. Орбитальный корабль имел полный набор систем, чтобы обеспечить космический полет экипажа в составе 4–10 человек продолжительностью до 30 суток. Главная составная часть корабля — планер (длина — около 37 метров, размах крыльев — 24 метра), оснащенный системами, способными обеспечить как выполнение операций на орбите, так и автоматически управляемый планирующий спуск в атмосфере, в том числе выполнение бокового маневра до 2000 километров и горизонтальную посадку на аэродром в районе старта. В носовой части корабля — герметичная кабина для экипажа, за которой расположен негерметичный раскрывающийся грузовой отсек длиной до 17 метров, в котором могут разместиться 30 тонн полезного груза. Носитель выполнен по пакетной схеме с боковым расположением полезного груза («Энергия» дважды стартовала, и в каждом случае полезный груз был разный): центральный блок ракеты с четырьмя однокамерными кислородно-водородными двигателями и четыре боковых блока с четырехкамерными кислородно-керосиновыми ракетными двигателями. Технология подготовки и пуска комплекса довольно-таки сложная. Компоненты носителя и корабль доставляются на полигон каждые в свой монтажно-испытательный корпус. После сборки и большого объема испытаний «Буран» перемещается на «встречу» со своим носителем. Состыкованный комплекс перемещается в монтажно-заправочный корпус, где орбитальный корабль заправляется компонентами топлива. Далее по штатной схеме ракетно-космическая система должна поступать на стендовый комплекс, где производится кратковременный пуск двигателей носителя (прожиг). Удержать такую массу при работающих двигателях с суммарной тягой более 3500 тонн — задача не из легких. Правда, на первых пусках было принято решение прожига не делать. Далее — транспортировка на старт, заправка носителя, предстартовые проверки и пуск. После выполнения заданий на орбите орбитальный корабль с помощью своей тормозной двигательной установки сходит с орбиты и «по-самолетному» автоматически приземляется на аэродром Байконура.

Так получилось, что я был подключен к этим работам, когда практически все было спроектировано, создано, построено и готово к началу летных испытаний. Так что творческие терзания разработчиков, ударные строительные темпы и многочисленные заводские, стендовые, макетные и комплексные испытания были без моего участия. Жаль, конечно. Наверстать упущенное физически нереально, да и времени на это уже не осталось. Начинались летные испытания.

Кульминация для разработчика и испытателя — первый пуск своего детища. Формально весь процесс создания комплекса «Буран» проходил под патронажем серьезнейшей Государственной комиссии под председательством первоначально Олега Дмитриевича Бакланова — министра общего машиностроения, а затем — секретаря ЦК КПСС. Не знаю, как уж получилось, но со временем он стал членом печально знаменитого ГКЧП, за что и поплатился. И тем не менее в последующем личное общение с ним дает мне полное основание утверждать, что это — исключительно грамотный технически, интеллигентный и скромный человек.

В этой комиссии был собран весь цвет отечественной космонавтики — 10 генеральных и главных конструкторов. И это не считая девяти министров, президента и трех вице-президентов Академии наук, восьми ответственных руководителей Минобороны. Всего 45 человек. Работа комиссии носила несколько «парадный» характер. На редких заседаниях в Москве (собрать таких «великих» стоило больших трудов) до членов госкомиссии доводились этапные результаты работ по созданию комплекса, решались какие-то оргвопросы, обсуждались и подписывались протоколы и решения. Более действенные и результативные были заседания Совета главных конструкторов, а также частые технические совещания в Подлипках или у какого-либо главного конструктора, где ставились конкретные вопросы и проблемы, обсуждение которых иногда проходило в жарких баталиях.

С большим удовольствием члены госкомиссии откликались на выездные сессии, которые проходили на полигоне. От работы далеко, можно пообщаться с коллегами, расслабиться. Для испытателей промышленности и полигона это целое событие. Еще бы, столько «сильных мира сего», большие военные начальники. Глядишь, в кулуарах можно решить какие-либо насущные проблемы. Организаторами таких «выездных сессий», как правило, были секретари госкомиссии — от промышленности и от Минобороны. С нашей стороны эти функции поначалу выполнял Владимир Пивнюк, но потом он как-то незаметно перевалил эти хлопотные обязанности на мои плечи.