Повседневная жизнь Петербурга на рубеже XIX— XX веков; Записки очевидцев

После молебствия весь синклит направляется по Дворцовой набережной к Марсову полю. По бокам, образуя проход, стоят шпалерами гвардейские части. Слышится музыка многих духовых оркестров, играющих «Коль славен…». У моста процессия останавливается. Ее встречают городской голова и другие гражданские чины. Наступает торжественный момент: к ленточке, натянутой у входа на мост, подходит царица и перерезает ее. Тотчас же на мост вступают церемониальным маршем войска и члены добровольных пожарных дружин в ярко начищенных медных касках. Красивейший мост Петербурга открыт^[51].

* * *

Волн наводненья не сдержишь сваями…

А. Блок

Закончить эту главу мы хотели бы кратким рассказом о наводнении 1903 года, по масштабам разрушения, конечно, не таком грозном, как то, что описал Пушкин, но нам казавшемся страшным.

Нева, все реки и каналы вышли из берегов и затопили значительную часть города. Младших детей из дома не выпускали, и мы довольствовались тревожными рассказами взрослых.

Особенно пострадали от разгула воды низкие места — Васильевский остров, Петербургская сторона. Вода заливала жилые подвалы, склады, торговые помещения в нижних и полуподвальных этажах. Лесные склады были снесены, барки поломаны и частью потоплены. Бедствие обрушилось на бедняков, которые проживали в хибарах и подвальных помещениях. Они потеряли свой скарб, многие остались без крова, целыми семьями они сидели на лестницах домов. Правительственными и городскими властями принимались меры в первую очередь по спасению казенного имущества, складов, магазинов, но матросы и солдаты экстренной помощи делали все возможное, чтобы облегчить участь пострадавших. После спада воды пожарные части были мобилизованы для откачивания воды из подвалов. Но жители этих помещений долго не могли вернуться в сырое жилье с нарушенными водой полами. Им помогало население, многие брали к себе детей пострадавших.

Разрушения в городском хозяйстве были весьма значительны: снесло некоторые деревянные мосты, размыло торцовые мостовые, вышли из строя водопровод и канализация. Состоятельные люди устраивали благотворительные вечера и концерты для сборов средств пострадавшим. Но едва ли сумма, остающаяся от дорогостоящих концертов, могла удовлетворить всех, потерявших жилье и имущество.

На улицах и площадях столицы

Звенят проспекты и бульвары,

И в бесконечности ночей

На влажных плитах тротуара

Дробится отсвет фонарей.

Н. Агнивцев

В том домишке, что сутулится,

На углу Введенской улицы,

Позади сгоревших бань,

Где под окнами скамеечка,

А на окнах канареечка

И герань!

Н. Агнивцев

В Петербурге в описываемый период благоустроенные улицы центра резко отличались от скромных отдаленных улиц, а тем более от окраин. Здесь отличие разительное. Теперь нам трудно себе представить окраины в прежнем виде. Их просто нет.

Выделить центр того времени нетрудно, он очень ограничен для нашего представления. Это Невский и пересекающие его улицы: Большая Морская, Малая Морская, Садовая (ее средняя часть), Литейный проспект с поперечными к нему улицами — Кирочной, Сергиевской, Фурштатской, Захарьевской, конечно, набережные реки Невы (от Литейного моста до Николаевского), набережные Фонтанки (до Чернышева моста) и Мойки. На правах значительных магистралей были Большие проспекты Васильевского острова и Петербургской стороны и, конечно, Каменноостровский. Центр мало изменился с начала века, хоть и возникали на наших глазах постепенно дома нового типа, менявшие облик города.

Мы помним строительство гостиницы «Астория» и появление дома Елисеева, замену небольшого двухэтажного дома на углу Садовой улицы и Вознесенского проспекта новым большим зданием городских учреждений, появление доходных домов и громадного универмага Гвардейского общества^[52].

Кстати, Каменноостровский проспект на наших глазах из скромной улицы с деревянными двухэтажными домами, садами и огородами превратился в прекрасную магистраль с большими благоустроенными домами. Получился модный проспект с торцовой мостовой. Кроме больших магазинов на нем открывались увеселительные заведения, рестораны — «Аквариум», «Эрнест», «Вилла Родэ», что подняло сразу престиж проспекта; по вечерам шла и ехала публика к Островам, особенно в белые ночи, в Старую и Новую Деревни к цыганам, хотя времена Феди Протасова уже уходили в прошлое^[53].

Несмотря на прекрасную архитектуру, улицы производили довольно унылое впечатление, так как окраска домов в центре была очень однообразна: в основном желтая охра или темно-красный сурик. Даже Зимний дворец был весь выкрашен в однотонный темно-красный цвет. Карнизы, наличники и капители не выделялись другими тонами.