Повседневная жизнь публичных домов во времена Мопассана и Золя

Культурная ценность проституции также начинает осознаваться… Кажется, что проституция — сознательный выбор, символ свободы. Желание стать проституткой перестает быть позорным. В 1925 году среди писателей и интеллектуалов был проведен опрос на эту тему. Карко воспевал проституцию, а Лафушардьер утверждал: "Проституция — единственная честная форма любви, та, которая не питается ложью. В общении с проституткой тот, кто платит, будь он последний мерзавец, находит именно то, что ищет, потому что его желание ведет его к вещам возможным. В общении с равнодушной любовницей никто не может проявить страсти, любовник никогда не найдет в ней то, что ищет, потому что он ищет другое".

Мужчина, эта знаменитая фигура умолчания литературы о проституции, наконец оказывается вызван на нравственный суд. Ведь без него, читаем мы в результатах опроса, не было бы никакого рынка любви. "Публичную девку клеймили каленым железом, тем самым она оказывалась во власти тех, кто хотел ее преследовать; и лишь она одна — но никогда не мужчина, ее равный партнер, который должен был нести равную ответственность", — пишет Флекснер.

Мужчина больше не хозяин, он больше не источник спроса, он больше не источник желания. Некоторые женщины требуют создания специальных борделей для себя, общество робко начинает при- знавать, что женщина тоже имеет право испытывать половое желание. Да, женщина тоже может хотеть заняться любовью! И проституток начинают меньше бояться, потому что оказывается, что не они одни воплощают в себе порок, зло, разврат. "Нужно хорошо понимать, что непостоянные половые отношения не только могут быть совершенно свободны от всякого расчета, от всякого промискуитета, но — по меньшей мере со стороны женщины — сопровождаться самым высоким напряжением чувств, будь она любовница или подруга сердца".

Кажется, секс начинает неплохо уживаться с любовью и законные жены начинают полагать, что имеют право на то, чтобы их мужья их хотели так же, как они хотят проституток. Это новое направление буржуазной сексуальности еще неокончательно сформировалось, но оно, как мне кажется, сформируется со всей неизбежностью. В этом свете образ проститутки утрачивает свою таинственность и становится образом уважаемым. Но переходить границу между женщиной честной и женщиной публичной опасно: от последней исходит беспокойство, любовь с ней очень остра, но от нее идут трещины в отношениях, она стоит дорого. Вспомним о Дневной Красавице, которая излечивается от своей фригидности, но взамен, в результате своих проказ, получает мужа, который парализован и нем!

Проститутки, конечно, больше не расплачиваются жизнью за свою грязную профессию. Кто может без отвращения и возмущения читать, даже сегодня, рассказ об агонии Наны, брошенной всеми, в буквальном смысле разлагающейся от накопленного ею в своем теле порока, превратившейся в комок вонючей плоти, бывшей отравительницы общества, которая тяжелейшими страданиями расплачивается за свою злобу, за свою красоту, за свое презрение? Кто готов смириться с концом Люси Тираш, тоже обратившейся в мешок с гноем, бесформенную массу, которая ложится на кровать в больнице, умирая от сифилиса, и мечтает о любви? Кто согласен презирать гонкуровскую Элизу, сходящую с ума в своей каморке, ничего не соображающую, впавшую в детство, с бегающими глазами, губами, с которых готовы сорваться миллионы слов, но которые остаются немы, которые никогда больше не заговорят…

Презрение и ненависть, впрочем, никуда не делись. Структуры, статус и экономика проституции значительно изменились с тридцатых годов по сегодняшний день. Тейлоризация^[25] секса и новое отношение к телу потрясли многих, но проституция хотя и изменила свой статус, не изменила своей природы. Некоторые проститутки до сих пор живут в ужасающих условиях, в рабстве у своден; их насилуют, пытают, выставляют как товар на международный рынок против их воли. Само слово "проституция" все еще связано с массой запретов, подавлением, насилием. Так зачем же о ней говорить? Зачем рассказывать историю проституции и историю проституток, которые, как мне не устают повторять многие, не имеют истории? Я постаралась восстановить некоторые фрагменты этой истории, которой у них якобы нет. К счастью, на сегодняшний день они этим занимаются сами — и занимаются уже два десятка лет…

Библиография

Adan P. Chair molle. Bruxelles, 1885.

Andrieux P. Souvenirs d'un préfet de police. Paris, 1885.

Beraud F. F. Les filles publiques de Paris et la police qui les régit. 1839.

Bizart L. La vie des filles. Paris, 1934.

Blanchard C. Dames de coeur. 1949.

Bloy L. Sueurs de sang. Paris, 1892.

Bruant A. Les Bas-fonds de Paris. Paris, 1897.

Butte. Etat sanitaire au point de vue de la syphilis des filles soumises dand les maisons de tolérance de la ville de Paris. 1903.

Camp M, du. Paris, ses organes, ses fonctions et sa vie dans la seconde moitié du XIX siècle. Paris, 1873.

Carco F. Amour vénal. 1938.