Когда колокола торжественно звучатИль ухо чуткое услышит звон их дальний,Невольно думою печальною объят,Как будто песни погребальной,Веселым звукам их внимаю грустно я,И тайным ропотом полна душа моя.Преданье ль темное тайник взволнует груди,Иль точно в звуках тех таится звук иной,Но, мнится, колокол я слышу вечевой,Разбитый, может быть, на тысячи орудий,Властям когда-то роковой.Да, умер он, давно замолк язык народа,Склонившего главу под тяжкий царский кнут;Но встанет грозный день, но воззовет свободаИ камни вопли издадут,И расточенный прах и кости исполинаСовокупит опять дух божий воедино.И звучным голосом он снова загудит,И в оный судный день, в расплаты час кровавый,В нем новгородская душа заговоритМосковской речью величавой…И весело тогда на башнях и стенахНародной вольности завеет красный стяг…1 марта 1846. МоскваАлексей Хомяков (1804–1860)
КРЕМЛЕВСКАЯ ЗАУТРЕНЯ НА ПАСХУ
В безмолвии, под ризою ночною,Москва ждала, и час святой настал:И мощный звон промчался над землею,И воздух весь, гудя, затрепетал.Певучие серебряные громыСказали весть святого торжества,И, слыша глас, ее душе знакомый,Подвиглася великая Москва.Все тот же он: ни нашего волненья,Ни мелочно-торжественных заботНе знает он, и вестник искупленья,Он с высоты нам песнь одну поет, —Победы песнь, песнь конченного плена!Мы слушаем; но как внимаем мы?Сгибаются ль упрямые колена?Смиряются ль кичливые умы?Откроем ли радушные объятьяДля страждущих, для меньшей братьи всей?Хоть вспомним ли, что это слово — братья,Всех слов земных дороже и святей?1849Александр Полежаев (1804–1838)