Повседневная жизнь России под звон колоколов

В послереволюционной «стране безбожников» Оптинская пустынь оказалась ненужной. Монастырь закрыли, но было решено создать на его базе музей. Вот слова П. А. Флоренского (члена комиссии по охране Троице-Сергиевой Лавры), адресованные им в 1919 году известному филологу Н. П. Киселеву, эксперту Наркомпроса РСФСР, направленному для выяснения культурных ценностей закрытого монастыря и целесообразности его превращения в музей: «Оптина — отличный памятник двадцатых годов, она богатый архив высокоценных документов по истории русского просвещения, наконец, она — духовная санатория многих израненных душ. Конечно, охранить ее с этих сторон — долг просвещенного человека, но для нас с вами, ищущих духовной культуры и ждущих расцвета духовного знания, нового и вечного, верящих и утверждающих наступление новой эры культуры, нового исторического эона, ампирчики и архивчики, конечно, почти ничто в сравнении с этими вселенскими задачами. Между тем Оптина есть именно завязь новой культуры. Она есть узел, не проектируемый только, а живущий вот уже сотню лет, который на самом деле осуществил ту среду, где воспитывается духовная дисциплина, не моральная, не внешне-аскетическая, а именно духовная».

Музей «Оптина пустынь» был открыт и существовал до 1928 года. Но Оптина нужна русским людям не как музейная экспозиция, а как источник духовных сил, и это подчеркивает дальше П. А. Флоренский: «…Если начать прослеживать мысленно самые разнообразные течения русской жизни в области духа, то непосредственно или посредственно мы всегда приводимся к Оптиной как духовному фокусу, от соприкосновения с которым возжигается дух, хотя бы потом он раскрывался в иных, чем собственно оптинское направление. Оптина, выдаваясь не столько отдельными исключительными лицами, сколько гармоническим сочетанием и взаимодействием духовных сил, всегда была и есть, есть в настоящее время как целое, могучий коллективный возбудитель духовного опыта, я осмелюсь сказать, единственный в России, по крайней мере, в таком роде и в такой силе возбудитель духа».

Последний оптинский старец Нектарий (Тихонов) пережил аресты и ссылки и поселился в тридцати километрах от Козельска. К нему сразу же пошли люди. За мудрым советом к старцу не раз обращался патриарх Тихон. Сохранились документальные свидетельства, что к нему приезжали актер Михаил Чехов, художник Лев Бруни, писатель Георгий Чулков, а командиру кавалерийского полка Г. К. Жукову он сказал: «Ты будешь сильным полководцем. Учись. Твоя судьба даром не пройдет». Старец скончался в 1928 году неподалеку от разоренного родного монастыря. Он пророчески предсказывал в эти тяжелые для себя дни: «Россия воспрянет и будет небогата, но духом будет богата… Оптина пустынь возродится и расцветет лучше прежнего».

И его предсказание сбылось. В 1987 году Оптину пустынь вернули Русской Православной Церкви.

А летом 1988 года в пустынь приехал молодой симпатичный москвич Игорь Росляков, любивший поэзию и спорт. Душа привела его сюда. Приехал паломником и остался навсегда, приняв монашество под именем Василий.

О том, как шел он к Оптиной, дают некоторое представление страницы его дневника.

«21 марта 1988 г.

Не сидел я в кругу захмелевших друзей,
Не читал им Рубцова и Блока.
Опечалился я, и с печалью своей
Я сидел у икон одиноко.

7 апреля 1988 г.

Великий Четверг. Благовещение Пресвятой Богородицы.

…NB.!!! Будущее — в руках Божиих. Прошедшее — в книгах жизни, настоящее в наших руках, то есть творить жизнь возможно только стоя во Христе. Чем глубже познание нами Христа, тем величественнее наша духовная свобода, а потому и ведение судеб Божиих, то есть судеб мира. Пределы духовной свободы — это пределы Вселенной…

10 апреля 1988 г.

Светлое Христово Воскресение. Пасха. Время — мистическая сущность. Спрашиваю себя — был пост или не был? Служба была или нет? Так придется когда-нибудь спросить и о своей жизни. Что же реально существует? Душа. Очищенная от греха или еще замаранная им».

На Пасху 1993 года иеромонах Василий шел исповедовать богомольцев. Неожиданно оборвался пасхальный звон: были зверски убиты звонари — иноки Трофим (Алексей Татарников) и Ферапонт (Владимир Пушкарев). Иеродиакон Митрофан сказал очень точно: «Вот как ненавистен диаволу колокольный звон». Вот тут и подошел срок исполниться пожеланию иеромонаха Василия, которое он высказал однажды в кругу братьев обители: «Я хотел бы умереть на Пасху, под звон колоколов».

Коротким оказался для троих новомучеников «тот узкий путь, что от святой купели ведет в просторы пакибытия». Отец Ферапонт говорил: «У нас в Сибири многословить не принято. Ведь за каждое слово спросит Господь». А вот слова отца Трофима: «Сперва по гордости хотел все сделать по-своему, а за непослушание бесы больно бьют. Зато когда приучишь себя к послушанию, так хорошо на душе».