Повседневная жизнь России в заседаниях мирового суда и ревтрибунала. 1860-1920-е годы

Ф-Ф. В контракте выписано, какой величины вывеску вправе Голубцов повесить. Между тем я некоторое время тому назад вдруг вижу вывеску аршина в три-четыре. Спрашиваю: отчего же она не в пределах квартиры Голубцова? Мне на это говорят, будто я же разрешил. Тогда я велел сказать Голубцову, чтобы он ее снял.

СУДЬЯ. Допустим, вывеска больше. Какой же из-за этого вам ущерб? Я тоже домовладелец, но у меня никому нет запрету вешать вывески, если только иметь их дозволено подлежащими властями.

Ф-Ф. Его вывеска приходится над самым бельэтажем. А иметь у себя такое украшение, конечно, неприятно.

ГОЛУБЦОВ. Да дело-то возгорелось вовсе не из-за вывески, а просто из-за кур. Это подтверждает ихняя же записка ко мне. Не угодно ли ее прочитать?

СУДЬЯ ( читает). «Прошу убрать петуха и кур. Не то начну дело о нарушении контракта. Разве я, посудите сами, для того купила себе кур, чтобы ваши уродовали моих? Баронесса Ф-ф».

ГОЛУБЦОВ. Да они, помилуйте, так зазвонили, что я с испугу в одной рубашке выскочил отворять.

Ф-Ф. Я был вовсе не один, а с поручиком корпуса жандармов, и он видел, как мне отворили. Видел также, что я вовсе не хлопал. Жаль только, офицер этот в отлучке и нескоро вернется, недели через две. Если дело отложить до его возвращения, он подтвердит мои слова.

СУДЬЯ. И об дверь вы не стучали ни ногами, ни руками?

Ф-Ф. Конечно, нет.

СУДЬЯ. Ну а дверь вам скоро отворили?

Ф-Ф. Разумеется. А в таком случае мне, кажется ясно, не было надобности ногами махать.

ЛУКЕРЬЯ. Неправда, неправда. И ногами стучали, и кур потом сгоняли со двора: «Ши-ши, ши-ши». Все жильцы это видели из окон своих квартир.

ГОЛУБЦОВ. Да, гоняли моих курей на улицу. Те артачились, а вы, барон, еще пуще изволили их гнать-с.

СУДЬЯ ( Ф-фу). А кур вы загоняли?

Ф-Ф. Нет, не загонял.

СУДЬЯ ( дворнику). Отведено в доме с разрешения домовладельца господина Ф-фа место для жительства кур Голубцова?

ДВОРНИК. Точно-с, на чердаке маленькое место эдакое есть, где ничего положить, значит, нельзя. Они (Голубцов) спросили: можно курам тамотка жить? Им было сказано: можно. Только говорили, всего три курицы будут, а их явилось десять.

ГОЛУБЦОВ. Не десять, а всего-то три куры да петух.

СУДЬЯ ( дворнику). А загоняли вы вместе с бароном этих кур со двора долой?

ДВОРНИК. Никак нет-с, не загонял. Да я в те поры во двору убирался.

Ф-Ф. Повторяю, Лукерья — родственница Голубцову, и она должна быть устранена.

СУДЬЯ. Дворник почти то же говорит, что и она. А между тем он так же находится в услужении у вас, как Лукерья у Голубцова. ( Обоим.) Но вам, мне кажется, все-таки гораздо удобнее помириться, нежели разбираться.

ГОЛУБЦОВ. Пусть барон не нарушает контракта, не причиняет мне никаких неприятностей, не срывает моей вывески, не гоняет моих кур, и я, так уж и быть, прощаю ему обиду.

Ф-Ф. О вывеске поверенный заявит особое дело.

ГОЛУБЦОВ. Мне вывеска законом дана. Недаром мое заведение стоит 20 тысяч, и снявши вывеску, вы, барон, меня, значит, зарезать хотите. Без вывески никто ко мне никогда не зайдет. ( Судье.) Да и когда вешали вывеску, барон сам присутствовал. На это свидетели есть.

СУДЬЯ. Представьте этих свидетелей, и тогда совершенно ясно станет: вправе ли вы иметь вывеску на доме господина Ф-фа или нет.

ГОЛУБЦОВ. Чиновник, который это видел, живет теперь в баронском же имении, в деревне.

Ф-Ф. Хорошо, я согласен не огорчать его. Пусть вывеска остается.

СУДЬЯ. Вы соглашаетесь, значит, оставить прибитою нынешнюю вывеску?

Ф-Ф. Да. Но полиция следит, чтобы нигде не было вони, а его куры производят зловоние, и я не желаю, чтобы они оставались в моем доме.

СУДЬЯ. Вы, следовательно, намерены запретить Голубцову держать кур? Но ведь они же не запрещены законом? Да и сами вы их держите.

Ф-Ф. Мои помещаются особо, а не зря, как его.

СУДЬЯ ( Голубцову). Устройте, пожалуйста, так, чтобы ваши куры не ходили по двору.

ГОЛУБЦОВ. Удержать кур трудно, страшно трудно.

СУДЬЯ ( Ф-фу). Не можете ли отвести на дворе дома какого-нибудь курятника для кур Голубцова, сарая или что-нибудь в этом роде?

Ф-Ф. У меня в доме пятьдесят квартир. И всякий жилец, пожалуй, захочет держать кур. Где же я на всех них места напасусь?

ГОЛУБЦОВ. Ежели вы, барон, позволите мне держать кур, я за обиду не ищу, потому что очень, очень дорожу курами.

Ф-Ф. А мой поверенный все-таки начнет иск против него о самоуправстве, заключающийся в повешении без дозволения вывески.

СУДЬЯ. В этом нет никакого самоуправства, так как вы же сами позволили ему ее повесить.

ГОЛУБЦОВ. Вот вы, барон, ворвались в мою квартиру, нашумели, оторвали войлок, отломали штукатурку. Все это точно самоуправство. ( Судье.) Хорошо еще во мне дух смирный, и я все это сердцем перенес. А кабы это случилось с другим, у кого вольный дух, — беда! Он повернул бы барона в дверь, взял бы его без церемонии за шиворот, да хватил бы в затылок и коленкой.

С горячностью Голубцов размахивает в воздухе руками и ногами, показывая, как бы человек с вольным духом расправился с бароном. В публике громкий дружный смех.