Повседневная жизнь российского спецназа

Иногда Вячеслав с матерью ездил на север к отцу. Ему нравилось путешествовать — на поезде, на пароходе. Наказания и наставления отца быстро выветривались из головы.

Слава любил историю. Много читал. Учительница истории возлагала на него большие надежды и помогала готовиться к поступлению на исторический факультет Иркутского университета.

Но еще Слава оформлял стенгазету. Рисовал карандашами и фломастерами. Отцу нравились его рисунки. Он и посоветовал сыну поступать в Федоскинское училище. Когда Вячеславу исполнилось шестнадцать, он переехал в Подмосковье к сестре отца.

Дед Вячеслава — Павел Иванович Плахов и двоюродный брат — Дмитрий Рогатов в то время уже были известными мастерами в росписи шкатулок и подносов. Дед после Великой Отечественной организовал цех жостовской росписи, и работы Плахова и Рогатова хранятся в музеях Франции и Италии.

Брат научил Вячеслава пользоваться красками, объяснил, какие цвета можно смешивать, какие нельзя, как составлять композицию. Вячеслав поступил на отделение жостовской росписи и жил в Подмосковье у сестры отца.

И вот армия. Учебка в Ашхабаде. И Афганистан. Десантно-штурмовая бригада…

До августа 1988 года Вячеслав оставался в этой бригаде, пока начальство не «вспомнило», что он и его друг Иван закончили артиллерийскую учебку. У Корнева специальность — командир отделения артиллерийской разведки и корректировщик. Иван — вычислитель.

Их сразу же командировали в другую часть. Во время вывода войск из Афганистана вдоль дороги из Кабула выставлялось охранение. Охранные точки — установка «Град», пара бээмпэшек с десантниками. Вячеслав и Иван были в расчете реактивной установки.

Белесое высокое небо, густо-серые горы, рябь легких облаков над ними. Пыль от проезжавших по дороге внизу машин и выстрелы, звучавшие не слишком резко. Душманы не давали им покоя. В солнечный день казалось, что с ними ничего не может случиться. Их ждут дома, и это ожидание оберегает.

Однако Корнева контузило. Осколок на излете вонзился в спину. Голову тряхнуло взрывной волной. Осколок тут же выдернули, вылили на спину пузырек зеленки и стянули рану пластырем.

Стояли у трассы несколько дней. Движение по дороге прекратилось, словно об охранении забыли. Но снова появились наши на дороге, вызвали их по рации и вместе с другими «Градами» двинули в Ташкурган. Думали — все. Домой. Так ждали этого дня, но в Ташкургане их развернули — и обратно, в провинцию Кундуз.

Представление к медали «За отвагу» Корнева сгорело вместе с документами в машине старшего офицера батареи. Там же были и свидетельства о ранениях, и воинский билет. Ему выдали дубликат билета, а про ранения благополучно забыли.

И, наконец, в феврале 1989-го советские войска вышли из Афганистана. Офицеры разъехались служить по своим частям. А срочники-артиллеристы остались дослуживать в Душанбе, где стояла артиллерийская дивизия.

«Афганцы» ходили в самоволку, отъедались, отсыпались. Для них служба фактически закончилась.

Корнев не выпивал и не гулял с ребятами. Он опять держался немного особняком. Все думал о доме. Чем будет заниматься, когда вернется? Корнев привык все взвешивать, не решать ничего спонтанно. Может, это и спасло его от той неприкаянности, которой страдали многие ребята-«афганцы», возвращаясь к мирной жизни.

Вячеслав считал символичным то, что перед армией он отдал однокашникам по школе живописи и свой этюдник, и все кисти, и краски. Способности есть, но при этом нет призвания.

Еще в поезде, добираясь с товарищем из Душанбе в Москву, Корнев подумывал о работе в милиции. Он искренне и серьезно хотел бороться с преступностью. Служба и война только закалили его характер.

* * *

Удары кувалдой в железную дверь. Один, другой, третий… Грохот на весь подъезд. И дверь вышибить, и отвлекающий шум создать. Отвлечь внимание преступника от окон. Трое бойцов СОБРа с альпинистским снаряжением спускаются с крыши семнадцатиэтажки на четыре этажа вниз. Тихо, через балкон. А другие лупят кувалдой в дверь.

Лица под масками горят от жары. От звонких ударов закладывает уши. До штурма капитан Корнев пробежал по этажам. Звонил соседям, хотел узнать у них планировку квартиры. Он вернулся к своим ни с чем.

— Вот зараза! Не пускают. В глазок смотрят и делают вид, что дома никого. Придется вслепую идти.

Он держал наготове пистолет, поправлял бронежилет. Вот сейчас дверь рухнет, а за ней, по сведениям оперативников, несколько бандитов. Квартира «общаковская». Там хранятся преступные деньги. О такой квартире редко удается узнать операм. Обычно о ней знает только узкий круг лиц — преступников. А еще там живет «смотрящий». Деньги охраняет.

Кто-то стоит теперь под дверью с оружием и готовится стрелять в первого забежавшего собровца. Не успеют ребята проникнуть через балкон и его обезвредить — Корнев, который вбежит первым, может поймать пулю в упор.

После одиннадцатого удара дверь вылетела. Бандит, уже обезвреженный, лежал на полу. Он оказался в квартире один. Тот самый «смотрящий», который охранял общаковские деньги.