Читаем Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века полностью

Повседневная жизнь русских литературных героев. XVIII — первая треть XIX века

И утверждают все, кто только прежде знал,Что с храбростью его, с талантом,Когда бы службу продолжал,Конечно, был бы он московским комендантом.

Такой должности не добиться, сидя в деревне. Связи, покровительство, нужные знакомства — всё в Москве. И чтобы получить искомое место, надо вращаться. В том числе бывать на балах и принуждать мужа танцевать у нужных людей. Разъезжая по Москве и заставляя бедного Горича дремать за полночь на чьих-нибудь вечеринках, Наталья Дмитриевна одним дамам известным образом ткет полотно, о котором писала Аннет Оленина, и устраивает карьеру мужа. У Толстого «маленькая княгиня», жена Андрея, тоже старается продвинуть мужа-адъютанта во флигель-адъютанты, используя чисто дамские методы — разговоры с Анной Павловной Шерер и поиск покровительства. Все это претит герою, который рвется за славой на войну, в то время как супруга стремится удержать его в Петербурге и выгоднейшим образом пристроить к должности.

Выдвижение мужей и любовников посредством женских связей, особенно придворных, ведших к самой влиятельной даме России — вдовствующей императрице Марии Федоровне, — воспринималось мужским сообществом весьма болезненно. Как унижение. В донесении управляющего Третьим отделением М. Я. Фон Фока, чиновника умного, образованного и весьма чувствительного к колебаниям общественного мнения, сказано, что «возвышением Грибоедова на степень посланника» «раскрыта важная истина, что человек с дарованиями может всего надеяться от престола, без покровительства баб»^[206].

Нет никаких оснований полагать, что Грибоедов хотел намекнуть на усилия госпожи Горич. Напротив, ему противно, как обабился боевой офицер под каблуком у вертихвостки. Лишь благодаря тому, что слепок сделан с натуры, проявляется скрытое звучание некоторых образов и ситуаций.

«И в воздух чепчики бросали»

Создавая карьеру супругов, женщины удовлетворяли в первую очередь собственное тщеславие. Честолюбие обоих полов — одно из самых развитых чувств в описываемую эпоху. В черновике «Романа в письмах» Пушкин заметил: «Мужчины почти не знают любви: они развлечены честолюбием». И далее: «…Многие приняли сторону дам большого света, утверждали, что любовь питается блеском и тщеславием»^[207].

Отзыв Фамусова о московских барышнях: «К военным людям так и льнут, / А потому что патриотки» — получает неожиданное развитие в обличительной тираде Чацкого про мундир:

Но кто б тогда за всеми не повлекся?Когда из гвардии, иные от двораСюда на время приезжали, —Кричали женщины: ура!И в воздух чепчики бросали!

Нередко представляют себе толпу дам, в прямом смысле срывающих с голов чепцы и подбрасывающих их в воздух при виде марширующей гвардии или очередного «эскадрона гусар летучих» на улицах уездного городка. На самом деле имелась в виду куда менее невинная забава. Грибоедов поместил в текст комедии кальку с французского выражения: «зашвырнуть чепец». Что может быть переведено как «пуститься во все тяжкие». Jeter son bonnet par dessue les moulins — значит: «закинуть чепец за мельницу», и именно в этом смысле употреблено Толстым в романе «Анна Каренина».

Дамы, бросающие в воздух чепчики, когда в старую столицу прибывают гвардейцы и придворные, — это «жены и дочери», кидающиеся на шею военным самого высокого уровня. Какой именно момент общего восторга и любовного возбуждения имелся в виду, не трудно догадаться. Бурные послевоенные торжества. Внимание прекрасной половины направлено было мимо героя — и это одна из глубоких причин неудовлетворенности Чацкого.

И не только его. Из всей обличительной тирады Александра Андреевича, адресованной Москве, полковник Скалозуб понял только те слова, которые относились к честолюбию красавиц. И немедленно отозвался на них. Стало быть, и у самого наболело:

Мне нравится, при этой сметеИскусно как коснулись выПредубеждения МосквыК любимцам, к гвардии, к гвардейским, к гвардионцам;Их золоту, шитью дивятся будто солнцам!А в Первой армии когда отстали? в чем?

«Патриотизм» женщин подстегивался тщеславием. Гвардейский любовник казался предпочтительнее армейского, независимо от узкой талии и умения говорить по-французски.

Чувству, питающемуся честолюбием, должна бы противостоять сердечная склонность, основанная на любви. Но два примера таких отношений: чета Горичей и влечение Софьи к Молчалину — не оставляют иллюзий. Кругом пошлость или обман.