Повседневная жизнь русских щеголей и модниц

Кто хочет в свете сем известным нынче быть,
Тот должен всех людей с ума почти сводить;
Наружностью одной умнее всех казаться,
Мазурку танцевать и ловким быть стараться;
На всякого кидать насмешки гордый взор,
А в обществах болтать смелее всякий вздор;
В спектакли всякой день торжественно являться,
Обегать ложи все, чтоб только показаться;
Иль с кем-нибудь шуметь и брать высокий тон;
Из кресел делать всем иль ручку, иль поклон;
В антрактах наводить на ложи все лорнетку,
Отыскивать кругом знакомую кокетку;
Иль новые bon-mot соседям отпускать,
Иль споры заводить, чтоб только покричать;
На всех крыльцах шуметь, рассказывать секреты,
И с нетерпеньем ждать иль дрожек, иль кареты;
Оттуда полететь в уединенный край,
Ifte модных всех красот, хоть список сочиняй;
Где их обманывать стараться невозможно,
И с ними заводить истории коль можно;
Ревнивых осаждать, и чем-нибудь бесить…
Ну словом, так сказать, везде героем быть!

Подобный стиль жизни для большинства светских повес был естественным, но далеко не у всех хватало на него средств. Как всегда, деньги и еще раз деньги! И одна мысль о том, что произойдет страшное — что кредиторы придут получить по векселям, что грозит позор, что двери всех приличных домов закроются перед ним, — приводила нашего модника в ужас. А сколько было тех, кому пришлось с горечью расстаться со столичной жизнью, с Невским проспектом, с оперой, с балами и праздниками в Петергофе и возвратиться в деревню к своей бедной матушке, которая все эти годы собирала для своего чада крохи с небольшого поместья и аккуратно высылала своему непутевому сыну. Хорошо тем, кто мог рассчитывать на богатых родителей да родственников, а если таковых нет? Тогда женитьба, только женитьба!

Без долгов жить удавалось лишь очень обеспеченным. Если полистать журналы первой половины XIX века с разделами мод, то убедишься, что щеголь, послушно следовавший всем рекомендациям моды, должен был погрязнуть в долгах в течение одного года. Мода предлагала на каждый сезон или новый цвет ткани на одежду, или новое сочетание цветов, а главное, массу мелких, очень дорогих и необходимых аксессуаров к туалету: тростей, перчаток, галстучных булавок, шарфов, платков и т. п.

Например, «Прибавления» к журналу «Московский телеграф» в 1825 году советовали надеть для визитов в Новый год фрак фиолетового цвета с бархатным воротником, бархатный жилет цветом «а Ia valliere» с золотыми цветочками, еще жилет из белого пике. Пике — белоснежная хлопчатобумажная ткань (редко шелковая) с выпуклыми узорами. Жилеты из белого пике являлись символом респектабельности. Щеголи вместо одного жилета носили сразу три (отголосок моды на жилеты с тройными отворотами). Надевали черный бархатный, на него красный, а поверх — суконный черного цвета. Модные жилеты шили узенькими и застегивали на половину, в вырезе жилета виднелись рубашка и пять пуговок на ней. Причем пришивали разные пуговки: одна могла быть золотая, украшенная эмалью, другая из сердолика, третья из черепахового панциря или перламутровая и т. д. Воротнички рубашек расшивали гладью, рисунки изображали гирлянды ландышей или мирта.

Рукава фрака надлежало сшить так, чтобы непременно виднелись манжеты рубашки, застегнутые запонками с бриллиантами или перламутровыми пуговками. Белые панталоны заправляли в сапоги, потом носили и навыпуск.

Если для вечера или в концерт следовало облачиться в черный фрак, а летом в светло-зеленый, то на неофициальные визиты и на прогулку надлежало надеть сюртук, который получил распространение в первые десятилетия XIX века. В отличие от фрака он имел полы и застегивался на длинную застежку, сверху был небольшой треугольный вырез с отложным воротником. Модными считались сюртуки очень узкие, изящно обрисовывавшие талию. Их шили из зеленого или синего сукна с бархатным воротником и лацканами и с металлическими пуговицами в два ряда.