Повседневная жизнь русских щеголей и модниц

Не меньше любили духи в обществе не столь титулованном. Об их популярности рассказывают записки французского путешественника, писателя, маркиза де Кюстина, побывавшего в России в 1838 году.

Маркиз, наделенный литературным талантом, к тому же обладал тонким обонянием и чуть ли не единственный из путешественников сразу обратил внимание на запахи чужой страны. В Петербурге он поселился в гостинице своего бывшего соотечественника господина Кулона. «Воздух комнаты был насыщен каким-то странным запахом гипса, извести и пыли, смешанным с запахом мускуса». Запахи мускуса и амбры постоянно преследовали маркиза: «Русские распространяют вокруг себя довольно неприятный запах, дающий о себе знать даже на расстоянии. От светских людей пахнет мускусом, от простонародья — кислой капустой, луком и старой дубленой кожей». В Москве на гуляньях возле Новодевичьего монастыря опять «… запах кожи, спиртных напитков, кислой капусты, пива, сала от солдатских сапог, мускуса и амбры от господ — смешивались самым невыносимым образом и не давали возможности дышать». В Нижнем Новгороде «… к обычному букету русских запахов присоединились обильные винные испарения…».

Аромат мускуса к этому времени вышел из моды и в Европе, и в России. В газете «Молва» (№ 73) еще в 1832 году сообщали о том, что этот запах «изгнан из хорошего общества», и нам остается предположить, что либо маркиз большую часть времени сталкивался с представителями «другого» общества, либо несколько предвзято относился к нашим соотечественникам.

Справедливости ради заметим, что от запахов некоторых духов, вернее от их количества, страдали и сами их поклонники. Мода на обильное окропление себя и своих одежд прочно вошла в быт франтов и щеголих. Правда, у некоторых подобная лавина ароматов вызывала, как сейчас говорят, аллергию: тошноту и головную боль, но лечились опять-таки ароматами — нюхали одеколон.

Светские обычаи и вежливость рекомендовали духи в ограниченных количествах, особенно резкие. Их навязчивость вызывала раздражение присутствующих и давала повод подозревать владельцев в нечистоплотности и желании замаскировать собственный неприятный запах.

Вообще упоминание о косметических средствах и духах все чаще и чаще встречается в художественной литературе и начинает играть в ней заметную роль. Парфюмерия и косметика так же, как и силуэты платьев, и архитектурные стили, определяли эпоху, социальное положение своего владельца, оценивали его вкус и становились незримым звеном, связующим прошлое и настоящее.

Писатели XIX века пытались раскрыть роль духов в жизни человека. Немецкий философ Артур Шопенгауэр (1788–1860) назвал обоняние основным чувством памяти, поскольку ничто, кроме запахов, не вызывает в человеке так внезапно и отчетливо воспоминаний о давно прошедших событиях.

В произведениях И. С. Тургенева чувственные запахи мускуса и амбры заставляли героев вспомнить о прошлом, вызывали волнение, тревогу и грусть. В «Дворянском гнезде» старуха княжна Кубенская, разрумяненная и надушенная амброй «Richelieu», в свои семьдесят лет и всем своим видом, и своим характером являлась олицетворением ушедшего века.

Героиня повести «Несчастная» Сусанна вспоминала отца, которого всегда боялась и от которого всегда пахло амброй. Амброй пахли и конфеты, которыми он угощал ее. «А придешь, увидишь эти большие унылые комнаты, эти пестрые штофные мебели, этого приветливого и бездушного старика в шелковой «дульетке» нараспашку, в белом жабо и белом галстуке, с манжетками на пальцах, с «супсоном» пудры (так выражался его камердинер) на зачесанных назад волосах, захватит тебе дыхание душный запах амбры, и сердце так и упадет».

А в «Истории лейтенанта Ергунова» охочий до женского пола Кузьма Васильевич был завлечен в разбойничью ловушку красавицей Колибри. Пораженный и неожиданной встречей, и красотой молоденькой девушки, простодушный лейтенант не подозревал, какая угроза нависла над ним. А смуглянка Колибри усилила его влечение сильным запахом мускуса, курительными свечками, песнями и танцами, чтобы потом опоить его зельем, убить и ограбить.

В обществе, где внешность определяла социальное положение человека, духи подчеркивали не только принадлежность своего владельца к той или иной социальной прослойке, но характеризовали его вкус и воспитание. В романе А. Ф. Писемского «Масоны» немолодая вдова полковника Зудченко Миропа Митриевна хоть и жила «в весьма грязном и безлюдном московском переулке», за собой следила и все еще модничала, одевалась весьма франтовато, «… волосы на ее висках были, сколько возможно, опущены низко; бархатная черная шляпка с длинными и высокоприподнятыми полями и с тульей несколько набекрень принадлежала к самым модным, называемым тогда шляпками Изабеллины; платье мериносовое, голубого цвета имело надутые, как пузыри, рукава… и, сверх того, от всей особы ее веяло благоуханием мусатовской помады и духов амбре».