Повседневная жизнь русского средневекового монастыря

Старцы отдавали одно приказание нелепей другого, а послушники должны были, не рассуждая, выполнять их. Почему? «От послушания смирение», — говорили святые отцы. Смирением вводится в душу мир Божий, а мир Божий — это духовное небо; «вошедшие в это небо… приносят чистую, святую молитву, которая в преуспевших есть точно песнь и песнь песней» ( Святитель Игнатий (Брянчанинов). Т. 1. С. 273). Святой Симеон Новый Богослов считал, что послушание, оказываемое духовному отцу, делает человека беспопечительным, ему не о чем заботиться, все за него решает старец. Попечения и пристрастия являются причиной развлечения на молитве, а гордость — причиной ожесточения сердца, при котором молитва мертва. Послушание же уничтожает и рассеянность, и ожесточение ( Там же. С. 274).

Живя в келье со старцем, ученик служил ему: приносил дрова, щипал лучину, высекал огонь камнем и топил печь, старательно размешивая при этом дрова кочергой, чтобы они горели весело. Когда дрова прогорали, надо было тщательно разворошить угли, чтобы не осталось головни. Несмотря на свою простоту, наставления старцев новоначальным инокам не были пустым делом, так как из житий известно немало случаев, когда незначительные оплошности приводили к серьезным последствиям.

Управляясь с несложным келейным хозяйством, послушник приносил воду, наливал ее в рукомойник, выносил лохань и подметал в келье. Монах должен был любить чистоту в келье, но и не проявлять ненужной ретивости. Свое послушание будущий монах воспитывал не только в келейном быту, но и на тяжелых монастырских работах. Наверное, никто из новоначальных не избежал послушаний в поварне и хлебне. В поварне долгие годы трудился преподобный Кирилл Белозерский. «И часто, глядя на огонь, говорил он себе: "Терпи, Кирилл, этот огонь, чтобы с помощью этого огня смог ты избежать огня тамошнего"» (то есть огня вечных мучений) ( Прохоров. С. 67).

В хлебнях Кирилло-Белозерского монастыря трудились будущие святые Корнилий Комельский и Александр Ошевенский. Когда будущий игумен Соловецкой обители — святитель Филипп проходил послушание в монастырской хлебне, ему явилась Пречистая Дева. По видению святителя была написана «Хлебенная икона Пресвятой Богородицы», которая как святыня хранилась в Преображенском храме Соловецкого монастыря. Послушание поварне и хлебне старцы считали настолько полезным и благословенным занятием для монаха, что советовали новоначальным инокам почаще трудиться там, особенно когда досаждают помыслы уныния ( РГБ. Унд. № 52. Л. 367).

Спали в монастыре всегда одетыми: в свитке и камилавке. Монаху не разрешалось обнажать своего тела, дабы не отгонять тем ангела-хранителя, который охраняет человека во сне. Переворачиваясь во сне на другой бок, надо было перекрестить себя два раз крестным знамением и прочитать Иисусову молитву. В бессонницу тихо лежали в постели, читая Иисусову молитву и размышляли о Боге. Когда случалась болезнь, старец не сразу благословлял ученика ложиться в постель. Полагалось сначала прочитать молитвы Богородице с тремя земными поклонами, молитвы разным святым и Иисусову молитву. «Направь свой разум от всех земных помышлений к Богу, вспомни Страшный суд и ад и тогда ложись в постель», — наставлял старец свое духовное чадо.

Придя в келью после богослужения или трапезы, инок всякий раз творил двенадцать земных поклонов (или поясных, если не полагалось в этот день земных). И если в монастыре умирал кто-то из иноков, то столько же за него.

Обычно без дела в келье никогда не сидели: монахи читали Священное Писание, занимались рукоделием или делали какую-нибудь работу. В келье проводили немного времени. Понятия отдыха в монастыре просто не существовало. Старцы говорили, что «истинному иноку нет на земле ни праздника, ни Пасхи. Пасха наступит тогда, когда он перейдет от суеты в вечный покой» ( РГБ. Унд. № 52. Л. 366). Более восьми часов монахи находились в церкви за богослужением, около двух часов — за трапезой. Немало времени уходило на попечения о монастырском хозяйстве.

Перед восходом солнца звон колоколов призывал братию в церковь к заутрене, которая продолжалась четыре или четыре с половиной часа. После ее окончания монахи расходились по кельям или на послушания. Спать после всенощного бдения или заутрени в монастырях не разрешалось. Только в случае крайней немощи, если инок был болен или утрудился на тяжелом послушании, он мог немного отдохнуть после заутрени. Отдыхали обычно после обеда (один-два часа), да и то только летом. Зимой, поскольку день и так короток, спать после обеда не полагалось. Распорядок в монастыре зависел от дневного и ночного количества часов, которое сильно различается в зимнее и летнее время года. Так, например, в Кирилло-Белозерском монастыре 9 декабря на дневное время приходится 6 часов и 18 — на ночное. А 7 июня, наоборот, 18 часов продолжается день и 6 часов — ночь.