Повседневная жизнь русского средневекового монастыря

Несмотря на случавшиеся праздничные утешения, а иногда и послабления, в монастырях не забывали, что праздник — это прежде всего духовное торжество, а утешение должно соответствовать правильной мере. Старцы напоминали братии завет Спасителя: «Да не когда отягчают сердца ваши объядением и пиянством» (Лк. 21, 34) и слова апостола: «Аще ясте, аще пиете, аще ино что творите, все во славу Божию творите» (РНБ. Кир. — Бел. № 489/746. Л. 220–220 об.).

По обиходникам Иосифо-Волоцкого, Кирилло-Белозерского и Соловецкого монастырей легко можно сделать вывод, что трапеза здесь была довольно разнообразной и калорийной. Но этот вывод не удается распространить на другие русские обители. Монашество средних и малых русских монастырей жило иначе, часто спасаясь от голода случайными подаяниями и государевой милостыней. Достаточно вспомнить уже упомянутые выше северные монастыри или перелистать хозяйственные книги Нило-Сорского скита. Жил скит в основном за счет государевой руги (жалованья) и своих огородов. Получив запас, строитель (настоятель) раздавал его братии. По записям строителя можно судить, из чего состоял обычный рацион сорского монаха: ржаной хлеб (немного пшеницы в скиту было, но она уходила, видимо, на просфоры, по крайней мере, братии пшеничную муку не выдавали), толокно, крупы, сущ, горох, соль. Когда умер строитель скита старец Корнилий Затворников, то новый строитель составил опись его «собинного» (собственного имущества), которое отошло в общий монастырский амбар. В келье оказалось «запасу»: «четверик муки ржаной, полосмины муки овсяной, по осмине солоду ячново и овсяново, осмина ржи, овса полосмины, сухарей ржаных полосмины, полчерпка круп запарных, полчерпка толокна, соли полпуда» (ФИРН. Ф. 115. Оп. 1. Ед. хр. 693. Л. 23).

На престольные, двунадесятые праздники и в дни именин членов царской семьи строитель «кормил» братию и богомольцев, то есть устраивал праздничный общий стол. Для этого он покупал солод ржаной и ячневый на квас (медового или паточного кваса здесь вообще не пили), крупы и масло на кашу, «рыбу всякую большую и малую», лук и чеснок, печеный хлеб (РНБ. СПб. ДА. 46.Л. 8 об. — 9). Такой же стол устраивался в обители 7 мая — на память ее основателя, преподобного Нила Сорского. Чтобы накормить братию, строителю приходилось с риском для собственной жизни и большим трудом добывать причитавшийся скиту государев запас, так как весь казус русской жизни заключался в том, что без калачей, резных ложек и расписных братии царское жалованье воеводы и подьячие люди не выдавали. Однажды строитель Маркелл даже купил в Вологде пять лимонов, чтобы белозерский воевода Степан Никифорович Чепчагов велел выдать деньги и отписать нужную грамоту, не мешкая (ГИМ. Ф. 484. Оп. 1. Д. 74. Л. 29–29 об.).

Но вернемся к богатым, благополучным монастырям, справедливости ради надо сказать, что таковыми они стали не сразу. А вначале трапеза их была такой же простой, как и в других обителях: овощи, хлеб, каша, щи. Даже в Кирилло-Белозерском монастыре рыбу без ограничений ели только на праздник Успения.

В Житии преподобного Иосифа Волоцкого рассказывается, что в голодные времена у братии никогда не было медового кваса и калачей, а ели иноки «от семян» (видимо, конопляное семя) и пили воду. Только в те дни, когда кто-нибудь из христолюбцев жертвовал милостыню на корм братии, на монашеском столе появлялись хлеб, рыба и квас житный (хлебный). Однажды в голод у ворот монастыря собралось сразу около семисот человек, не считая малых детей. Преподобный Иосиф повелел отвести детей в странноприимницу (гостиницу) и накормить. Автор Жития сообщает, что детей было пятьдесят человек, а может и больше, некоторым из них исполнилось только два с половиной года. Через какое-то время к преподобному пришел келарь и сказал, что нет ржи и нечем кормить голодных и братию. Тогда игумен призвал к себе казначея и повелел купить ржи, но тот коротко ответил: «Нет денег». Преподобный повелел занять и накормить всех, чтобы никто из обители не ушел голодным. Братия, уже долгое время питавшаяся «семенами», возроптала на своего игумена: «Покупать, чтобы прокормить столько народа, — это безрассудная милость: нас переморит, а их не перекормит» (ВМЧ. Сентябрь. Стб. 482–483). Но мужество и «безрассудство» преподобного Иосифа были вознаграждены: монастырь посетил великий князь, узнавший о ситуации на Волоке. Он оплатил долги обители и приказал кормить голодных из своих житниц.