Повседневная жизнь Русской армии во времена суворовских войн

Как же выглядел этот донец по рассказам его современников? Силы он был необыкновенной, воли железной. Из-под нависших густых бровей горели серые, глубокие глаза, метавшие искры. Густая борода покрывала могучую грудь. Одевался он просто, по-казацки, в шелковую красную рубаху, прикрытую бешметом, широкие шаровары и черкесские чувяки. На голове носил папаху. Прямодушный и бескорыстный Бакланов не многому учился, но твердо помнил, что без веры в Бога не прожить христианину. Что для победы над врагом нужно скрытно к нему подойти, быстро и смело напасть. Его называли Ермаком Тимофеевичем — и, правда, казалось, что в Бакланове как бы воскрес этот любимый атаман казачий. Врагам он стал страшен, как только появился на Кавказе. У чеченцев он слыл под Ихменем «даджал» («черт»), только изредка, в виде ласки, звали они его «Боклю».

Уже в середине века Бакланов получает под свою команду 20-й Казачий полк на Кавказе. Своих верхоконных нашел он не в блестящем состоянии. Грязные, оборванные казаки на некормленых лошадях, да еще и с плохим вооружением. Как быть? Остается лишь одно — учить.

Прежде всего, он заводит в полку особую «Седьмую сотню». Называет ее учебной. Сотня эта ходит у него то в голове, а то составляет резерв. Кроме того, он формирует еще две команды. Пластунскую — из лучших стрелков и наездников. И другую — ракетную. Наконец, в каждой сотне он предусматривает один взвод, снабженный шанцевым инструментом и обученный саперному делу. Отличаются баклановские казаки и одеждой. В постоянных набегах и стычках они одеваются и вооружаются на счет неприятеля.

Так что вместо форменных донских чекменей они носят азиатские черкески. Вместо казенных шашек — чеченское холодное оружие. Однако ж пики, как наследие XVIII века, отцов и дедов, казаки сохраняют. Кстати, именно по ним чеченцы и отличали донцов от линейцев.

В те времена о тактических занятиях с офицерами мало кто задумывался. А вот неуемный «Боклю» начинает собирать у себя полковое офицерство «на чашку чая». И здесь за разложенной картой Кавказа ведет неспешные беседы о войне.

Обучение же полка проводит не на плацу, а вдоль чеченской границы, где стоят казачьи посты. И вот теперь от обороны, которой держались его предшественники, Яков Петрович переходит к самому энергичному наступлению. Он не спит по ночам. Рыскает с пластунами по таким диким, непроходимым местам, куда, возможно, не ступала и нога человека. Именно здесь приучает он казаков глядеть в оба. «Все заметь, — учит Бакланов, — ничего не прогляди, а тебя чтобы никто не видел».

В мелких схватках донцы изучают сноровку неприятеля. Приучаются мгновенно спешиваться. Прятать коня. Стрелять на всем скаку и скрываться в засаду. А во время боя никто не смеет покинуть рядов, даже легкораненые.

Те же, кто лишился лошадей, бьются пешие, пока не раздобудут новых. Трусливым не было места в полку. Храбрых же Бакланов осыпает деньгами, без меры и счета.

Примечательно, что верные ему чеченцы-проводники и переводчики всегда вовремя предупреждают его о замыслах горцев. А потому «Боклю» и являлся к ним, как снег на голову. И уж коль продолжали чеченцы называть его «даджал», он всячески старался укрепить их в в этой мысли.

А вот одна из многочисленных боевых историй нашего сорвиголовы. Баклановский полк стоял по укреплениям передовой Кумыкской линии (от Умахань-юрта до Старого Чир-юрта) верст на 60 по реке Сулаку. Однажды, в самое Крещенье, в укрепление Куринское (здесь помещался штаб полка) прибегает лазутчик. Он оповещает казаков, что горцы намерены напасть на станицу Старогладковскую, что на Тереке. Начальство оповещает всю линию. А на Тереке, в скрытом от посторонних глаз месте, располагается отряд — полк кабардинцев и один линейный батальон. Ему приказано не двигаться, пока чеченцы не начнут переправу.

Два дня проходят — все спокойно. На рассвете третьего прискакали пластуны Бакланова. Они успели заметить, что множество горцев прошли возле крепости и направились к Тереку. В укреплении все начеку. Отряд выступает немедленно.

Впереди «Боклю» с полком. Позади Майдель с кабардинцами. А вскоре со стороны Терека послышались глухие раскаты пушечных выстрелов. Донцы переходят на рысь. Погода в эти часы мерзкая. Погуливает волнами туман, скрывая окрестности.

Между тем чеченцы уже подъезжают к переправе. Ведет их наиб Бата (некогда служивший русским). Объезжает ряды, сулит богатую добычу. И провозглашает: «Медаль и 10 рублей тому, кто первый перескочит Терек!»

Но только чеченцы успевают спуститься к воде, как на другом берегу блеснул тревожный огонек. И в ту же секунду бухнуло ядро, прорезавшее самую середину горского воинства. Но это был всего лишь сигнал. И буквально следом грянули где-то рядом картечью скрытые до сей поры пушки. Им вторили сухие щелчки ружейных выстрелов. Горцы дрогнули.