Повседневная жизнь Соединенных Штатов в эпоху процветания и «сухого закона»

Сельский вид изменился. «Характерной чертой пейзажа, — сообщает нам Анри Озер, — стало появление элеваторов для хранения зерна, заменивших деревья и холмы. Сельская жизнь концентрируется экономически во Франции вокруг рынков, ярмарок; в США — вокруг железнодорожных узлов, где выстраиваются вагоны у подножия гигантских элеваторов, или в портах Великих озер, где в трюмы грузовых пароходов загружают кукурузу и пшеницу. Или еще у мельниц…. Мельница теперь — это огромное восьмиэтажное сооружение, мукомольная фабрика. По гигантской трубе в ее чрево поступает зерно непосредственно из элеватора. Зерно спускается сверху вниз с одного этажа на другой, от этажа к этажу мука становится все более тонкого помола. Нет больше ни скрежета мельничных жерновов, ни белой пыли, а вместо этого — закрытые камеры из дерева, покрытого лаком, снабженные стеклянными окошками, внутри которых вертятся цилиндры…. Элеватор, мукомольная фабрика, наконец, огромная бойня, мясокомбинат Чикаго или Канзас Сити — вот основные объекты внимания фермера, главные центры его экономической жизни»*.

Все меньше лошадей использовалось в качестве тягловой силы, сокращались пастбища, а также площади посевов пшеницы и хлопка. За десятилетие производители зерна прекратили посевы на 7,5 миллиона гектаров. Иногда на этих заброшенных землях начинали выращивать кукурузу, овес или рожь. А порой земли оставались необработанными, как это происходило в полузасушливых районах на западе Великих Равнин или в неплодородных районах Кентукки, Иллинойса и Индианы. Напротив, в то время как сократилось разведение лошадей, стало возрастать поголовье крупного рогатого скота. Производство молока возросло с 35 до 40 процентов. Вместе с тем свиноводство, хоть и не столь многочисленное, производило больше мяса, качество которого, как правило, улучшалось одновременно с увеличением количества. Важно, что объем сельскохозяйственной продукции увеличивался, несмотря на сокращение сельского населения. Более того, продуктивность возросла на 26 процентов. Это меньше, чем рост промышленности, но намного выше, чем два или три десятилетия назад. Индекс сельскохозяйственной продукции поднимается с 126 в 1920–1921 годах до 144 в 1929 году (если считать за 100 процентов в 1900 году), тогда как индекс активного сельского населения снижается с 104 до 97.

Сельскохозяйственная продукция различалась от региона к региону. То, что было хорошо для главной зерновой житницы США — Великих Равнин, не подходило для хлопкового царства на Юге. В 1924–1928 годах фермер Айовы производил продукции на 2900 долларов в год, в Небраске — на 2800, в Канзасе — на 2200; в Дакоте и Монтане — на 2300–2500. В эту группу включались также штаты Иллинойс, Миннесота, Вайоминг, Айдахо, Невада и Аризона. Несколько меньше производили в штатах Орегон, Вашингтон, Калифорния и Колорадо — годовая продукция фермера там колебалась от 1700 до 2000 долларов. Еще ниже была стоимость произведенной продукции в штатах Новая Мексика, Техас, Оклахома, Миссури, Мичиган, Индиана, Огайо, Пенсильвания, Нью-Йорк, Вермонт, Мэн — от 1300 до 1600 долларов в год. Наконец, следует упомянуть штаты, где доходы фермеров были еще ниже или потому, что они были слабо оснащены технически, как на Юге, или потому, что почва была особенно неплодородной, как в Новой Англии.

Сельское хозяйство на научной основе

Будущее принадлежало сельскому хозяйству, основанному на научных достижениях, и фермеру, использующему в хозяйстве технику и химические удобрения, рекомендации исследовательских лабораторий и отправляющему детей приобретать техническое образование. В то же время почва традиционно эксплуатировалась до окончательного истощения. Впрочем, американцы употребляли выражения: индустрия животноводства, зерновая индустрия, молочная индустрия и т. д. Они «экстрагировали» богатства почвы, как будто стремились получить максимальную прибыль немедленно, не заботясь о том, что будет позже.

При президенте Теодоре Рузвельте впервые было обращено внимание на безжалостную эксплуатацию почвы и принят закон о сохранении почвы, к сожалению, не примененный на практике. Огромный ущерб почве наносила эрозия, особенно на Юге, из-за выращивания хлопка. Гумус был необратимо уничтожен. В 1929 году в штате Оклахома из 16 миллионов акров (это примерно 7 миллионов гектаров), занятых под хлопок, 13 миллионов пострадали от эрозии, а 6 миллионов оказались на стадии вымывания почвы. В течение последнего десятилетия 80 процентов заброшенных земель подверглись такой сильной эрозии, что их пришлось покинуть. Достаточно было продолжительной засухи, непрерывного ветра с пылью, нашествия саранчи, чтобы наступила нищета на несколько лет.