Повседневная жизнь советского разведчика, или Скандинавия с черного хода

Тот вежливо через силу улыбнулся и по-английски попросил паспорта и билеты пассажиров. Из ниоткуда материализовался представитель «Аэрофлота» и стал услужливо привязывать бирки к чемодану. Клерк закончил регистрацию и протянул мне билеты и паспорта. Я поблагодарил датчанина и повернулся, чтобы отдать документы их владельцам, но они куда-то исчезли. Я посмотрел по сторонам и увидел обоих дядек — о ужас! — в противоположном конце зала. Они, словно играя в салки, убегали от преследовавшего их представителя «Аэрофлота» и от души дурачились над ним. Представитель, покраснев от напряжения, раскинул в стороны руки, словно загонял на насест кур. Коля с Виталиком с гиком и криком, с легкостью расшалившихся слонов, ускорили бег и стали отрываться от «аэрофлотовца». Стоявшие вокруг пассажиры и служащие аэропорта недоуменно наблюдали за этим необычным хэппенингом.

Наконец «аэрофлотовцу» удалось загнать веселую компанию в угол. Тут подоспел и я, и вдвоем нам удалось повернуть их энергию в нужном направлении. Когда мы проходили вдоль натянутого каната с табличкой «Посторонним вход запрещен», Шапошников не выдержал, задрал ноги и на глазах у дежурного полицейского перелез через барьер. Дело начина-до принимать дурной оборот, потому что полицейский пошел прямо на нас.

— В чем дело? Почему господа нарушают порядок?

К этому времени нам удалось вернуть завсектора на место, и в него обеими руками вцепился теперь верный оруженосец-журналист, готовый перегрызть за друга глотку любому полицейскому. Пришлось извиниться перед представителем власти и объяснить (в приукрашенном виде, естественно) ему суть ситуации.

Полицейский недоверчиво посмотрел на меня, перевел взгляд на парочку, которая в этот момент, вероятно, позировала невидимому художнику, собравшемуся писать с них картину «Расстрел коммунистов», и соблаговолил удалиться. В общем конфликт был улажен, и храбрые интернационалисты, сопровождаемые под локоток представителем «Аэрофлота», исчезли наконец в транзитном зале.

К сожалению, это был не единственный пример хамского, барско-высокомерного и пренебрежительного по отношению к достоинству страны поведения со стороны сильных мира того.

Вера в партию у меня окончательно была поколеблена.

… Неизгладимое впечатление оставил у меня официальный летний визит в Копенгаген двух кораблей Балтийского ВМФ. Не знаю, какой пропагандистский и другой эффект он произвел на местное население, но на членов советской колонии — самое глубокое. Двое суток стояли они пришвартованные на причале Лангелиние, в самом центре города, и двое суток копенгагенцы толпились на причале, стояли в очереди, чтобы подняться по крутому трапу на палубу крейсера и вспомогательного корабля, заглянуть в кубрики к матросам, машинное отделение, залезть верхом на ствол зачехленной пушки, а в конце посещения — попробовать флотского борща и компота.

А вечером на палубе крейсера выстраивался духовой оркестр, и над широким заливом неслись волнующие звуки «Сопок Манчжурии», «Дунайских волн» или «Марша Преображенского полка». К оркестру присоединялся хор, и толпящиеся внизу датчане танцевали под «Катюшу». Вечер на Лангелиние превращался в настоящее народное гулянье. Наших детей и жен, которым моряки оказывали особое внимание, с трудом можно было увести домой.

Посольство вместе с командованием Балтфлота устроило грандиозный прием, на котором я впервые увидел столько военных из стран НАТО. Настроение у всех было приподнятое, праздничное. Никто в посольстве эти два дня не работал, и все дипломаты выступали гидами для групп офицеров и матросов, рассыпавшихся сине-белыми пятнами по улицам Копенгагена.

На приеме я стоял с нашим капитаном 2-го ранга и еще одним коллегой из посольства, когда к нам подошел верзила в форме подполковника ВВС США. Он молча стал рядом и, не представившись, слушал, о чем мы разговариваем. Капитан 2-го ранга рассказывал что-то о службе, о дальних походах, а я завидовал ему и впервые пожалел, что не пошел служить моряком. В это время американец наклонился ко мне и громким голосом, перекрывая многоголосый фон, сообщил мне прямо в ухо:

— Все равно мы вас разбомбим!

Я недоуменно посмотрел на него, но того и след простыл. Храбрый подполковник исчез в толпе гостей.

— Что случилось? — подошел ко мне Николай Коротких, 2-й секретарь посольства.

— А что за американец только что был рядом с нами?

— Помощник атташе по военно-воздушной части американского посольства.

Я рассказал о наглой выходке помощника.

— Пойдем найдем и набьем ему морду, — предложил Коротких.

Мы долго искали американца, но не нашли. Вероятно, он не стал рисковать и покинул прием. А жаль: настроение у нас с коллегой было боевитое. Зато я получил наглядный урок относительно того, что американцы — серьезный противник, и нам никак не следует расслабляться. Международная разрядка не про нас, разведчиков.