Повседневная жизнь старой русской гимназии

Экзамены у них сошли недурно, хотя бывали и не очень приятные случаи. Одна математичка, например, хотела отказаться от специальности (у нее была еще другая — словесность), обиженная тройкой за пробный урок. Ее не освободили, и она нарочно написала все три работы по математике никуда негодно, чем добилась-таки своего — освободилась от математики. У меня одна словесница наделала в сочинении грубейших ошибок и получила за него двойку. Но для спасения привлекли к делу ее другие письменные работы (прошлогодние экзаменационные сочинения и прошлогодние работы по методикам), которые были написаны грамотно, объяснили ошибки случайностью и допустили до устного, который она сдала хорошо. Таким образом, все восьмиклассницы курс свой кончили благополучно. Мои экзамены, в частности, сошли очень недурно. По педагогике вышло, например, в среднем 18 пятерок и только 5 троек (из 29). По словесности вышла только одна тройка и четыре пятерки (из 14), так что, прощаясь со своими специалистками после экзамена (15 мая), я пожелал, чтобы жизнь их шла так же блестяще, как сегодняшний экзамен.

Вообще экзамены еще раз мне подтвердили, что разумная строгость по отношению к ученицам в течение года полезнее для них же самих, давая и большее количество и большую устойчивость на экзаменах. Заметно было для меня также, как постепенно улучшается успеваемость моих учениц, идя от младших классов к старшим. И без сомнения, еще выше была бы она (как показывает успеваемость по педагогике), если бы на словесника не взваливалось кроме теоретического курса и орфография и т.п., одним словом, если бы словесность была таким же устным предметом как, например, история, география, педагогика.

Вообще говоря, хотя этот учебный год и был, можно сказать, отдыхом сравнительно с предыдущим, когда мы жили под управлением Б-ского, но все-таки тяжелого было немало и ныне. Лучше всего обстояло дело с ученицами. Правда, бывали и здесь конфликты, но не глубокие и скоропроходящие. Учебное же дело шло в общем недурно. Особенно интересен был для меня первый опыт с рефератами, давший немало хороших минут и ожививший гимназическую жизнь. Но зато взаимные отношения педагогического персонала, не сдавленного ныне общими тисками, как в прошлом году, заметно испортились. Снова всплыли разные личные и групповые разногласия, и среди последних особенно рельефно сказался обычный антагонизм между классными дамами и учительским персоналом. Я лично весьма заметно чувствую неприязненное отношение ко мне большинства классных дам, не здороваюсь о начальницей и встречаю довольно холодное отношение со стороны ее фавориток из учительниц. Все это с каждым годом становится чувствительнее. Приобретая с годами педагогический опыт и знание своего предмета, неся ответственность за самый основной педагогический класс, невольно обижаешься, когда не встречаешь не только более или менее справедливой оценки твоего труда, а даже и прост корректного и предупредительного отношения со стороны каких-то надзирательниц, которые — во главе с начальницей — не стесняются даже покрикивать на неугодных им учителей (недаром когда-то так воевал с ними Ушинский!).

Еще тяжелее отзываются все эти неприятности ввиду той массы работ, которую приходится набирать себе, чтобы обеспечить сколько-нибудь сносный заработок. Ведя по двадцать четыре урока в неделю и сверх того пробные уроки, т. е. по пять часов в день, и будучи занятым почти все вечера письменными работами и подготовкой к ответственным урокам в старших классах, я совершенно лишен свободного времени, хотя бы даже для чтения. И за все это получал по 118 рублей в месяц. Насколько справедлива такая расценка, ясно хотя бы из того, что на днях один мой знакомый молодой человек, уволенный из-за неуспеваемости из VI класса реального училища в тот самый год, как я окончил высшее учебное заведение, прослужив те же восемь лет, что и я, получил уже нынче должность с жалованием в 200 рублей. Товарищи мои по высшей школе и даже значительно младшие, чем я, тоже теперь далеко обогнали меня по службе (особенно юристы). И все, пожалуй, из-за того, что я попал в женскую гимназию, где настолько невнимательны к учащим, что за семь лет службы даже не удосужились дать мне чина, несмотря на диплом высшего учебного заведения.