Повседневная жизнь царских губернаторов. От Петра I до Николая II

При этом, констатирует Дубасов, ни врачей, ни лекарственных препаратов на Тамбовщине практически не было. В Шацкой провинции было всего два врача, да и те сомнительной научной репутации. Более всего чума свирепствовала по долине реки Цны и в г. Козлове. Эти территории оцепили и просто предоставили своей участи. Время от времени к их окраинам подвозили провиант, сваливали его с возов в кучу и опрометью возвращались назад, не дожидаясь оплаты товара. Карантинные жители оставляли-таки деньги в квасной гуще! Деньги от кислой гущи темнели, а жители, приписывая этот эффект чуме, ещё больше впадали в панику. Чумных покойников хоронили в лесах и полях в одежде, не раздевая. Обнаруженные при них телеги и сани сжигали. Членов похоронных команд изолировали, запирали за ними двери и окна и держали в «карантине» по полтора-два месяца.

В сентябре 1771 года по Цне плыла барка с арестантами подкомандой поручика Филиппова. Около села Высоких Полян барка остановилась, поручик Филиппов спрыгнул на берег и был таков. На барке начались повальные смертные случаи – как докладывали потом, от неизвестной болезни. Скончались 120 арестантов и 24 солдата и унтер-офицера. По распоряжению шацкого воеводы Лопатина барку удалили от берега, а арестантов и воинскую команду вывели на берег и поселили в шалашах в поле, подальше от села.

В Козлове обезумевшие от страха уцелевшие жители вышли, наконец, из домов, и с иконами Богородицы направились в храмы. Эпидемия не унималась, но козловцы уже оправились от страха и мужественно переносили все беды. 23 октября 1771 года они вынесли такой общественный приговор: «Города Козлова духовного и светского чина жители, видя праведно от Бога посланный на град сей в смертной язве гнев, страшась оного, напоминая каждый грехи свои, прибегаем, смиряя постом души, к Помощнице рода христианского – Богородице. И отныне да будет седмица сия от 24 октября по 29 – пост, а того дня светел праздник Божией Матери».

29 октября жители устроили крестный ход, который вышел из города и остановился в поле. Соборный протоиерей, после прочтения молитв, произнёс следующие слова: «Владычица Богородица, утоли рыдание слёз наших и призри на смирение наше!» В беде козловцы объединились, независимо от чина и рода и мужественно и терпеливо несли свой крест до конца – пока не кончилась эпидемия.

В 1772 году чума на Тамбовщине прекратилась, но карантинные меры продолжались вплоть до 1774 года.

Холера была ещё одной грозной разновидностью бед, обрушивающихся на Росссию. 26 августа 1830 года в Тамбов пришло письмо Пензенского дворянского предводителя генерал-майора Н.Ф.Кишенского о том, что в Пензу пришла холера. Кишенский сообщал, что Пенза уже приняла защитные меры: город был разбит на кварталы, за которыми учинено «смотрение» со стороны чиновников и местных дворян; на границах губернии Пензы выставлены заставы, которые пропускали на свою территорию только здоровых людей.

Тамбовская губерния под руководством губернатора И.С.Миронова тоже «зашевелилась», были образованы т.н. холерные комитеты, на границах уездов были выставлены кордоны из гарнизонных и инвалидных солдат и конных крестьян, которые сменялись каждые 5 дней, а в сёлах учредили т.н. мирские караулы. Всю почтовую корреспонденцию и посылки подвергали обкуриванию хлорным газом. Хлорным раствором обмывали также и людей, задерживаемых кордонами на 2-3-х недельный срок. Сверх того приказано было вокруг деревень и сёл жечь навоз.

Но этих мер оказалось недостаточно, и первый случай заболевания холерой в губернии был зарегистрирован уже 1 сентября. Это была 60-летняя старуха Кирсановского уезда. Она почувствовала внезапную сильную головную боль, у неё начались судороги рук и ног и окостенение конечностей. 3 сентября она скончалась «от неведомой болезни». Потом болезнь перекинулась в Борисоглебский уезд, куда губернатор немедленно отправил советника губернского правления Попова и врача Грамбаума. В ноябре холера проникла в Тамбовский уезд. Крестьяне села Никольское не желали верить, что дело обстояло серьёзно, и говорили, что это всё были выдумки господ лекарей. От слов крестьяне перешли к делу: они выпустили из больницы всех больных, сняли оцепление, а врача Гоффа приковали к трупу умершего от холеры. Это был уже бунт, и губернатор Миронов лично выехал с отрядом солдат на его подавление.

В холерных беспорядках приняли участие и духовные лица. В Козловском уезде священники Захаров и Фролов призвали крестьян уничтожать только учреждённые холерные больницы, в противном случае они угрожали им отлучить от церкви.