Повседневная жизнь в эпоху Людовика Святого

Эти травы вы не ешьте: ибо нет в сей стране столь крепкого быка, который не умер бы злой смертью, если ему на язык попадет кусочек всего с горошину, так они сильны и горьки. Но что горько для рта, хорошо для сердца. Положите их на три дня в доброе белое вино; если у вас нет белого, возьмите красное; а если у вас нет и красного, возьмите хорошей чистой воды — ибо у кого нет бочонка вина в погребе, есть колодец у ворот. Пейте их на завтрак тринадцать дней; а если вам не хватит одной порции, добавьте другую — ибо это не шутка. И клянусь вам смертью Корбилаза еврея, что выковал в башнях Абиланта, в трех лье от Иерусалима, тридцать сребреников, за которые был продан Господь, что вы излечитесь от всех болезней и от всех недомоганий, от всех горячек и от всех болей, вызванных ими.

Вот как продаю я свои травы и свои мази. Пусть возьмет их, кто хочет, а кто не хочет — оставит!»

Вот речь одного из этих краснобаев, из числа самых сдержанных. Другие ему подобные, чтобы ошарашить простаков, использовали все образы, какие только могли привлечь внимание ротозеев: они козыряли знаменитыми именами и рисовали перед изумленными слушателями лучезарные картины Востока, известного как край чудес, знаменитая страна пресвитера Иоанна, где земля источает благовония и пряности, где сама природа создает бальзамы и фимиамы, где реки несут грохочущий поток драгоценных камней с магическими свойствами — «ферритов и алмазов, кресперитов и рубинов, гиацинтов и жемчуга, гранатов и топазов, теллагоров и галопасов». Они вплетают в свои речи имена великих авторитетов — Гиппократа и Галена; они рассуждают о странных болезнях; они цитируют обрывки латинских фраз, безжалостно их коверкая; они произносят заклинания на неведомых языках; и, наконец, они постоянно сыплют шутками, оживляющими речь и удерживающими аудиторию.

Вот этот[110], произнеся несколько каббалистических формул, продолжает наставительным тоном: «Добрые сеньоры, в сем земном мире есть пять вещей, в отношении каковых достойный муж должен вполне верить своей достойной жене, если она говорит их ему. Первая: когда, посадив ее в печь, нагретую для выпечки хлеба, он спрашивает: "Сестрица, как вы себя чувствуете?", а она отвечает: "Сударь, мне не холодно". Конечно, ему следует верить ей. Вторая: когда, посадив ее в мешок, завязав его и бросив с моста в реку, он спрашивает: "Сестрица, как вы себя чувствуете?", а она отвечает: "Сударь, я не ощущаю жажды". Опять-таки ему следует ей верить. Третья: когда, видя ее в родовых схватках, он спрашивает: "Сестрица, как вы себя чувствуете?", а она отвечает: "Сударь, мне больно". И снова ему следует ей верить. Четвертая: когда он спрашивает: "Сударыня, что вы сегодня будете делать?" и она отвечает: "Сударь, я вас прогневлю". Ему вполне следует ей верить: она не преминет это сделать. Пятая…» Пятую мы здесь привести не можем.

Наконец, наговорив каламбуров и всякого вздора, он в заключение переходит к похвале «царице трав»:

«Эту траву принимайте семь дней и семь ночей: три раза в день, натощак, и один раз вечером, перед сном. Говорю вам, что потом вы сможете и подниматься и спускаться, и сидеть и бегать, и у вас никогда не будут болеть ни руки, ни ноги; ваши глаза не будут слезиться, голова не будет болеть, говорить вы будете целый день, как я. Не будет ни свищей, ни мигреней, ни язв, ни бубонов, не будет течь из ушей!.. Я не из тех, кто погубит душу, лишь бы сбыть товар. Пусть берет, кто хочет; кто не хочет, не бери. Я не буду давать новых клятв сверх тех, которые уже дал».

6. Судейские

Лекари и шарлатаны — мудрые и глупые, жадные до наживы и нежадные — в конечном счете интересовали обычных людей лишь постольку, поскольку те сами прибегали к их помощи; поэтому их высмеивали, но ненависти к ним не испытывали. Но возможность избежать когтей судейских чиновников не всегда зависела от доброй воли человека, и потому их боялись и ненавидели.