Повседневная жизнь в Северной Корее

Женщина вернулась к себе и занялась обедом. Она включила радио, чтобы послушать новости, пока ест. Речь уже шла о преемнике генсека:

Дело революции будет процветать, пока с нами наш дорогой товарищ Ким Чен Ир, единственный наследник Великого Вождя!

Сидя в одиночестве в своей квартире, Ок Хи наконец начала осознавать, что произошло. Надежды на падение режима после смерти Ким Ир Сена быстро угасали. Власть перешла к Киму-младшему. Все останется по-прежнему. Ок Хи вспомнились слова отца: «Сынок еще хуже, чем папаша».

«Вот теперь мы в полном дерьме», — подумала она, и слезы сожаления о собственной судьбе наполнили ее глаза.

Мальчику по имени Ким Хюк, который воровал груши из сада, в год смерти Ким Ир Сена было 12 лет. Он недавно окончил начальную школу и перешел в среднюю, что соответствовало седьмому классу. В то утро Хюк раздумывал, идти ли ему на занятия. Он ненавидел школу по многим причинам: не в последнюю очередь потому, что дома у него вечно не хватало продуктов и с собой ему ничего не давали. Большую часть урока мальчик глядел в окно и думал о том, что если бы он не сидел сейчас в классе, то мог бы пойти и раздобыть еды. Он мог бы опять отправиться в Кенсон, к садам и кукурузным полям, или украсть какой-нибудь кусок с лотка на вокзале. Он уже пропустил школу вчера и позавчера, поэтому сегодня боялся идти на занятия, зная, что будет наказан за прогулы. Уроки давно начались, а Хюк плелся все медленнее и медленнее. Он уже было надумал повернуть назад, когда, к его радости, навстречу ему выбежали товарищи: им сказали идти по домам, чтобы прослушать экстренный выпуск новостей. «Ура! Школу отменили!» — кричал Хюк, несясь по улице вместе с друзьями.

Они побежали к рынку, рассчитывая украсть или выпросить какой-нибудь еды, но, оказавшись там, обнаружили, что все торговые ряды закрыты, возле прилавков никого нет. Ребята увидели лишь несколько человек, которые плакали, опустив головы. Внезапно Хюк почувствовал, что играть ему уже не хочется.

Чон Сан наслаждался тихим субботним утром, предаваясь любимому университетскому занятию — чтению в постели. Дома отец ему этого не разрешал: говорил, что так можно испортить зрение. С утра стояла жара, и Чон Сан был в одних шортах и футболке. Внезапно его покой нарушил один из соседей по комнате: парень сообщил, что всех студентов собирают во дворе для какого-то важного объявления. Чон Сан неохотно поднялся с кровати и натянул брюки. Как и прочие, он решил, будто дело в ядерном кризисе. Молодой человек ощущал некоторую нервозность. Несмотря на визит Картера, он считал, что страна движется к конфликту с Соединенными Штатами. Несколько месяцев назад всех студентов университета попросили сделать надрез на пальце и кровью подписать клятву о добровольном вступлении в Корейскую народную армию в случае войны. Естественно, все подчинились, хотя некоторые девочки не хотели сами себе резать пальцы. И теперь Чон Сан боялся, что пришел конец его научной карьере, если не самой жизни. «Ну вот. Теперь нас точно отправят воевать», — думал он, выходя во двор.

Там уже собралось почти три тысячи студентов и преподавателей. Все построились согласно курсу, специальности и расселению в общежитии. Солнце пекло нещадно. Люди обливались потом, хотя и были одеты в летнюю униформу с коротким рукавом. В полдень по радио зазвучал дрожащий и печальный женский голос. Старые динамики так сильно шипели и трещали, что Чон Сан почти ничего не мог разобрать, но, расслышав «ушел от нас» и «болезнь», догадался об остальном по шуму в толпе. Послышались восклицания и стоны. Какой-то студент рухнул наземь. Никто не знал, что делать. Все три тысячи человек один за другим уселись на горячий асфальт, обхватив головы руками.

Чон Сан тоже сел. Спрятав лицо, чтобы скрыть растерянность, он прислушивался к доносившимся отовсюду рыданиям. Время от времени парень бросал взгляд на убитых горем однокурсников. К своему удивлению, он не плакал. Финал фильма или книги нередко заставлял Чон Сана прослезиться, за что младший брат все время его дразнил, а отец ругал, называя девчонкой. На всякий случай молодой человек потер глаза: они были сухие. В чем же дело? Почему смерть Ким Ир Сена не опечалила Чон Сана? Разве он не любил вождя?

Конечно, Чон Сан, 24-летний студент университета, скептически относился к любой власти, в том числе и к северокорейскому правительству. Он гордился этим скептицизмом, считая его проявлением пытливого ума. Однако при этом молодой человек не считал себя бунтарем или врагом государства. Он верил в идеи коммунизма или по крайней мере считал, что при всех своих недостатках этот строй все же справедливее и гуманнее, чем капитализм. Чон Сан мечтал со временем вступить в Трудовую партию и посвятить свою жизнь служению Родине. Такова была стезя выпускников лучших университетов страны.