Повседневная жизнь в Венеции во времена Гольдони

И тем не менее, хотя турки и «опечалены», они продолжают представлять угрозу как для Европы, так и для Венеции, ибо между Портой, с одной стороны, и Австрией и Московией — с другой еще сохраняются напряженные отношения. Поэтому опасения Венеции по-прежнему справедливы. К тому же страх перед турками является своеобразной составляющей былой морской славы Республики. Вот почему на протяжении века, несмотря на благоразумное решение о соблюдении нейтралитета, принятое после заключения мира в Пассаровице, Республика восстанавливает, обновляет и расширяет, не считаясь с затратами, свой Арсенал, хотя все наблюдатели единогласно считают, что он уже стал для нее обузой. Расходы на поддержание Арсенала колеблются от 250 до 300 тысяч дукатов. К тому же управление Арсеналом осуществляется из рук вон плохо: работники, получающие довольно высокое жалованье, проводят время в праздности и «с каждым днем становятся все более леностными», что, по свидетельству одного из французских наблюдателей, «окончательно разрушает сие учреждение и уменьшает могущество Венецианского государства».[143] Тем не менее «запасов оружия у Венеции хватит на десятитысячную армию», каждый день «производится новое оружие, и теперь его уже должно хватить на армию в тридцать тысяч человек; также имеется две тысячи бронзовых пушек и все необходимое для оснастки и корпусов… чтобы построить двенадцать военных судов».

В начале XVIII в. на содержание Арсенала тратилось больше, чем поступало доходов со всех заморских территорий: объявленные расходы в два раза превосходят доход, получаемый с трех оставшихся островов (Корфу, Занте и Кефалония приносят 132 258 дукатов), и в три с половиной раза — доход от провинций Далмации (11448 дукатов) и Истрии (57842 дуката).[144] Поддержание в хорошем состоянии боевых кораблей с полным вооружением и строительство новых военных судов требуют от Венеции больших затрат, и в 1749 г. венецианские суда оказываются вполне эффективными в борьбе с берберскими пиратами.

Пять галер и восемь галеонов охраняют Адриатический залив… два галеаса и восемь галеотов патрулируют между островами Корфу и Занте, фрегат с пятьюдесятью пушками и два сорокапушечных корабля, снаряженных Республикой, в течение четырех месяцев… будут курсировать от Занте и Чериго до устья Босфора… еще один военный корабль, на вооружении которого может находиться от семидесяти до восьмидесяти пушек, под командованием его светлости Марчелло совместно с двумя фрегатами, на каждом из которых находится от пятидесяти до шестидесяти пушек, станут патрулировать… вплоть до Гибралтарского пролива.[145]

Даже Монтескье признает, что в случае необходимости венецианцы смогли бы без труда снарядить двадцать боевых галер, хотя в целом галер у Республики значительно больше. В 1570 г., перед битвой при Лепанто, когда половина союзнического флота приняла решение отступить, Арсенал сумел выставить против турок более ста галер. В 1786 г. галер у Республики не намного меньше, вот почему инструкции, полученные французским посланником в Венеции графом де Шалоном, начинаются следующими словами: «Наблюдать за состоянием дел в государстве, обладающем морскими силами в таком объеме, в каком ими обладают все государи этой части Европы, вместе взятые; помнить, что державе, с которой государство сие будет поддерживать союзнические отношения, союз такой может быть весьма полезен, особенно ежели в этой части Европы вспыхнет война».[146] Победы Анджело Эмо над тунисскими пиратами при Сфаксе, Бизерте и Сусе (1784–1785) — одна из причин подобных инструкций. Но как бы то ни было, Бонапарт поступает с символом Венеции так же, как и с городскими кварталами (сестьере): в октябре 1797 г., после заключения Кампоформийского мира, он переправляет во Францию две тысячи пятьсот артиллерийских орудий, обнаруженных им в Арсенале. Когда Арсенал захватывают австрийцы, они находят там только железный лом.[147]

Куда девались купцы?