Повседневная жизнь в замках Луары в эпоху Возрождения

Усиленные меры безопасности и постоянное присутствие специально поселенных вблизи замка Оливье ле Дэна, человека, способного на все, и Тристана Пустынника, главного прево[41], послужили основой для многочисленных рассказов о быстрых и жестоких расправах. Правда, подтверждений им не нашлось. На самом деле, король любил прогулки на свежем воздухе и непосредственное человеческое общение, но всегда боялся покушений.

Он следил за подчиненными, часто менял слуг, наведывался на кухню и задавал там всякие каверзные вопросы. Известен анекдот, как король поинтересовался у пятнадцатилетнего помощника булочника, приехавшего из Берри, сколько тому платят: «Ты работаешь и зарабатываешь? — Точно так же, как король. — А сколько зарабатывает король? — На расходы ему, как и мне, хватает». У недоверчивого хозяина и работники себе на уме.

Стол короля

Обычно король ел в одиночестве, но иногда посылал приглашения нотаблям, жившим по соседству. Отправляясь к нему, гости беспокоились: чем-то закончатся эти обеды, похожие на приманку? По правде говоря, крупные сеньоры и сами старались держаться подальше от Плесси. Единственным, кто позволял себе резкость с королем, был врач Жак Куатье, очень близкий к государю в последние его годы. Людовик XI давал ему доходные должности: в 1476-м он назначил его вице-президентом счетной палаты, а в 1482-м — президентом, при этом не заставляя его выполнять должностные обязанности. В следующем году Куатье добился для своего племянника Амьенского епископства, а для себя — месячной пенсии в десять тысяч золотых экю.

Врач проверял все, что подавалось королю на стол. Этим столом заведовал славный повар Жан Пастурель. Сохранился список блюд, мало соответствующий нашему представлению о диетическом питании. В нем можно найти королевскую хлебную похлебку, суп с клецками — кусочками теста, приготовленными в остром соусе или сваренными в молоке, суп с гранатами; белую колбасу из мяса каплуна; рябчиков, куропаток, простых и греческих кур, ежей, аистов; панты молодого оленя, мелко нарезанные и пожаренные в топленом свином сале; все это в лимонном соусе, в соусе из выдержанного вина, в соусе «додин», составленном из «сока» жареной птицы. В кремы добавляли немного золотистого песка, миндальной или розовой пудры; часто подавали «белый изюм» или «изюм в листьях инжира», наподобие вафельных трубочек, «которые развлекали гостей, когда те уже сыты и сидят за столом лишь для того, чтобы вести беседы и пить». Вино текло рекой: его привозили из Орлеана, Бона, Бордо и Экса. Вино подавали с ароматными травами или пряностями.

Охота — пуще неволи

Долгое время охота в заповедниках близ Плесси поддерживала сносное физическое состояние короля, способствуя сжиганию излишков жира от обильного питания. Филипп де Коммин в своих «Мемуарах» свидетельствовал о той страсти, какую король испытывал к охоте — соколиной и псовой: «Вставал он рано утром, весь день в любую погоду преследовал оленей и иногда забирался в самую глушь. А потому возвращался обычно усталым и почти всегда на кого-нибудь разгневанным: ведь это такое занятие, при котором не всегда добиваются желаемого… Бывало, его охота длилась несколько дней, и он останавливался передохнуть в деревнях, если тому не мешали известия об очередной войне».

Впрочем, Людовик XI считал охоту только развлечением и придерживался правила отправляться на нее, выполнив неотложные государственные дела. По крайней мере, об этом свидетельствует одно из его писем. «Меня, — писал он, — предупредили из Нормандии, что армия англичан распущена на этот год, поэтому я отворачиваюсь от них и, чтобы не потерять сезон, собираюсь охотиться на кабанов и убивать их в ожидании другого сезона, когда надо будет охотиться на англичан и убивать уже их».