Повседневная жизнь Вены во времена Моцарта и Шуберта

За несколько дней до смерти он сам написал себе надгробную эпитафию: «Здесь покоится монарх, имевший наилучшие намерения и переживший провал всех своих планов». Так оно и было. Прав был Гербер, писавший в своих Письмах о человечестве: «Не зная императора лично и не получив от него ничего хорошего, я едва не разрыдался, узнав о подробностях последних дней его жизни. Девять лет назад, когда он взошел на трон, его обожали как божественного ангела-хранителя и ожидали от него самых великих свершений, самых полезных и почти невозможных дел; теперь его опускают в могилу как жертву времени. Был ли когда-либо на свете другой император, другой смертный, который имел бы более великие замыслы, принял бы столько мук, положил бы столько сил на их достижение и работал бы с большим рвением и пылкостью? И что за рок преследовал этого монарха, которому перед лицом смерти пришлось не только отказаться от достижения поставленной перед собой цели, но и формально отречься от главного дела своей жизни, торжественно поставить на нем крест и отойти в мир иной?!»

Удивительные красоты Вены

Благодаря реформам Иосифа II или, может быть, несмотря на них, Вена в последние десятилетия XVIII века достигла такого великолепия и такого блеска, которых до того никогда не знала. Впрочем, уже в эпоху Средневековья ее красоту часто воспевали поэты и путешественники, в частности миннезингер Вальтер фон дер Фогельвайде,^{11} а возможно, еще до него — народная песня, в вольном переводе звучащая так: «Есть в Австрии город с мраморными стенами; он весело украшен синими цветочками; его окружает зеленый лес, есть зеленый лес и в самом городе, и соловей воспевает там нашу любовь». Итальянец Антонио Бонфини, официальный историограф венгерского короля Матьяша Хуньяди, уже в 1485 году восторгался редкими достоинствами самого драгоценного из всех городов. Его, привыкшего к красотам своей родной страны, больше всего поражала величественность и изысканность венской архитектуры.

В старой Вене вплоть до середины XIX века сохранялось несколько домов времен Средневековья и Ренессанса, столь очаровавших этого путешественника своею блистательной новизной, что он описал их следующими словами:

«Сам этот город выглядит, как королевский дворец, выросший посреди окружающих его предместий, многие из которых соперничают с ним красотой и величием. Когда вы идете по улицам, вам начинает казаться, что вас обступают строения огромного королевского замка, — столь тщательно продумано расположение каждого дома. Повсюду чарующая красота. Для каждого дома выбрано место, на котором он смотрится наиболее впечатляюще. Приходится останавливаться на каждом шагу, чтобы насладиться видом каждого такого творения. Особенно похожи на дворцы особняки знати. Почти за каждым таким особняком, выходящим фасадом на улицу, имеется заднее строение с большой открытой или крытой колоннадой, защищающей от холодного ветра с окружающих гор. Столовая часто облицована деревянными панелями из хвойных пород, и ее обычно украшает большая печь. Все окна застеклены, иногда красиво раскрашены и защищены железными решетками. В таких домах имеются ванные комнаты, кладовые, спальни, которые могут сдаваться внаем. Во всех магазинах имеются погреба для хранения вин и продуктов. Роскошь окон и зеркал соперничает с античным великолепием. В клетках поет столько птиц, что кажется, будто вы гуляете в прекрасной роще».