Повседневная жизнь Вены во времена Моцарта и Шуберта

Вот, к примеру, объявление, появившееся в одной газете в 1818 году: «На Егерцайле, в первом павильоне слева, возле церкви, можно увидеть много огромных удивительных животных, смешных обезьян и множество красивых попугаев. Этот павильон принадлежит г-же Денебек, вдове знаменитого директора Театра превращений, который стоит здесь уже несколько лет. На сцене этого театра можно увидеть пару лилипутов, мужа и жену, чрезвычайно обаятельных и хорошо одетых, которые играют одновременно с деревянными марионетками и смотрятся рядом с ними очень забавно. Самые замечательные обитатели зверинца — лев, львица, большой королевский тигр, а также привезенный год назад броненосец из Южной Америки. До настоящего времени ни разу не удавалось вырастить броненосца в неволе. Лев отличается удивительной красотой, силой и величием. К сожалению, находясь в одной клетке со своей супругой, он снисходительно позволяет ей трепать ему гриву и вырывать из нее пучки волос. Львица, более дикая, чем он, беспрерывно рычит, он же присоединяется к ее рычанию, только когда проголодается. Общение этих животных между собой вызывает у публики волнение и даже приводит в ужас. Королевский тигр, прежде чем приняться за еду, ходит по клетке с огромным куском мяса в зубах, показывая, что вполне способен его сожрать. Броненосец похож на небольшого носорога».

В августе того же года приехавший из Парижа француз Доминик Ферран объявил, что «с разрешения высших властей он представит уважаемой публике большую труппу в составе тридцати четырех обезьян самых разных пород, а также коллекцию редких, удивительных птиц, которые будут показаны одновременно с обезьянами. Владелец предлагает этих животных тем, кто хотел бы их купить. Представление состоится на Егерцайле, рядом с церковью Св. Иоанна, в большом, специально построенном павильоне». Критики зрелищ посвящали статьи зверинцам, поскольку народ получал в них не меньшее удовольствие, чем от театра, и их описания при этом зачастую весьма талантливы. Об этом можно судить, прочитав заметку, напечатанную в Винер Цайтунг за 1829 год: речь идет о зверинце Фердинанда Экзингера, построенном напротив Молодежного кафе. Эта статья позволяет говорить о том, что, отказавшись от банального оформления зверинцев, Экзингер уже прибегал к пейзажным и панорамическим приемам, пример которых подал Гамбург, и с тех пор этому примеру следуют все зоологические сады.

В числе подопечных Экзингера было четыре крокодила, много змей — кобр и питонов, гигантский морж и другие животные, такие, как пеликаны, канадские лебеди, антилопы, китайские золотые фазаны. Но хроникер находит особенно достойным похвалы то, что звери эти содержатся не в клетках, а прямо в парках, огороженных высокими решетками, и «посетителю не приходится терпеть неудобства от зловония отбросов, неизбежного при содержании животных в закрытых помещениях». Мы видим здесь, пишет он, «одно из самых очаровательных и самых изобретательных зрелищ, которые только можно себе представить. Перед нами то внезапно возникают зубчатые скалы и замшелые серые камни, то мы переносимся на головокружительной высоты альпийские вершины, откуда с громоподобным шумом срываются лавины. Но этот пейзаж не остается безжизненным: забавными прыжками перед посетителем проносятся быстроногие серны, на лужайках то и дело появляются смешные пугливые зайцы, а в мрачных расселинах гнездятся орлы и грифы. Эта живая картина, с точностью отражающая природу, будет для всех зрителей самым приятным сюрпризом».

Марионетки

Театр превращений г-жи Денебек, о котором мы только что говорили, показывал такие диковины, как балет лилипутов с марионетками, которые вместе играли роли и танцевали, и эти «оптические эффекты» очень нравились зрителям в конце XVIII века, вызывая у них бурные эмоции. Романтический вкус к призракам и таинственным явлениям опускался до уровня ярмарочного представления; волшебные фонари проецировали образы привидений, волны воздуха от мрачно подвывавших вентиляторов шевелили задники, вызывая у наивных людей «дрожь перед сверхъестественным»; а через минуту они уже испытывали сладостное наслаждение после пережитого страха, сидя в зеленой беседке кабачка за кружкой пенистого пива или за стаканом молодого вина.