Повседневная жизнь викингов IX–XI века

Пророчица опять замолчала, и Гаральд решился приблизиться к ней, видя, что она все еще не обращает на него внимания.

— Я действительно разрушу все козни врага, — заговорил он. — Но я вовсе не желаю спрашивать живых или мертвых об угрожающих мне опасностях… Если ты можешь быть посредницей между мною и этой тенью, то ответь мне на те вопросы, которые я считаю нужным тебе задать».

Далее следует обмен вопросами и ответами, причем пророчица отвечает, едва шевеля губами, а затем поднимается ветер и гасит костер, а Хильда без сознания падает на землю.

Сила таких пророчиц была великой. В «Пряди о Тор-лейве Ярловом Скальде» рассказывается, как по наущению ярла Хакона, который не смог простить скальду нида, при помощи ворожбы и заклинаний две сестры-колдуньи создали из бревна великана и направили его в Исландию убить Торлейва, что и было сделано.

В «Саге об Эйрике Рыжем» есть также очень интересный рассказ о гренландской провидице и подробное описание процесса ее предсказаний:

«В селении жила женщина по имени Торбьёрг. Она была прорицательница. Ее называли Малой Вёльвой. У нее было девять сестер, но в живых оставалась тогда она одна.

У Торбьёрг было в обычае ходить зимой по пирам. Ее постоянно приглашали к себе, особенно те, кто хотел узнать, что им суждено или какой выдался год. Так как Торкель был там самым крупным хозяином, считали, что разведать, когда кончатся плохие времена, должен он.

Торкель приглашает прорицательницу и оказывает ей хороший прием, как это бывало, когда принимали таких женщин. Ей было приготовлено почетное сиденье, и на него положена подушка, которая, как полагалось, была набита куриными перьями.

Когда она пришла вечером с человеком, высланным ей навстречу, он была одета так- на ней был синий плащ, завязанный спереди ремешком и отороченный самоцветными камушками до самого подола. На шее у нее были стеклянные бусы, на голове — черная смушковая шапка, подбитая белым кошачьим мехом. В руке она держала посох с набалдашником, оправленным желтой медью и усаженным самоцветными камушками. Пояс у нее был из трута, а на поясе висел большой кошель, в котором она хранила зелья, нужные для ворожбы. Она была обута в мохнатые башмаки из телячьей кожи, и на них были длинные и крепкие ремешки с большими пряжками из желтой меди. На руках у нее были перчатки из кошачьего меха, белые и мохнатые изнутри.

Когда вошла в дом, все почли своим долгом уважительно ее приветствовать, а она принимала приветствия от каждого в зависимости от того, насколько он был ей приятен. Торкель взял ворожею за руку и привел ее к сиденью, которое было ей приготовлено. Затем он попросил ее окинуть взглядом его стада, домочадцев и дом. Но она ни о чем не сказала.

Вечером поставили столы, и вот что было подано ворожее: каша на козьем молоке и кушанья из сердец всех животных, которые там были. У нее были ложка из желтой меди и нож с рукоятью из моржовой кости, стянутой двумя медными кольцами. Острие его было обломано.

Когда столы были убраны, Торкель подошел к Торбьёрг и спросил, как ей понравился его дом и обхождение людей и скоро ли он получит ответ на то, что спрашивал и что всем хочется узнать. Она сказала, что ответит только на следующее утро, после того как проспит там ночь.

На исходе следующего дня ей было приготовлено все, что нужно для ворожбы. Она попросила, чтобы ей помогли женщины, которые знают песню, необходимую для ворожбы и называемую вардлок (vardlokka). Но таких женщин не нашлось. Стали искать в селении, не знает ли кто этой песни. Тогда Гудрид сказала:

— Я не колдунья и не ворожея, но когда я была в Исландии, Халльдис, моя приемная мать, научила меня песне, которую она называла вардлок.

Торбьёрг отвечала:

— Тогда твое знание кстати. Гудрид говорит:

— Это такая песня и такой обряд, в которых мне не пристало принимать участие. Ведь я христианка.

Торбьёрг отвечает:

— Возможно, что ты оказала бы помощь людям и ты не стала бы от этого хуже. Но это дело Торкеля позаботиться о том, что мне нужно.

Торкель стал уговаривать Гудрид, и она сказала, что сделает, как он хочет.

Женщины стали кольцом возле помоста, на котором сидела Торбьёрг, и Гудрид спела песню так хорошо и красиво, что никто раньше не слышал, чтобы ее пели настолько красивым голосом. Прорицательница поблагодарила ее за песню.

— Многие духи явились теперь, — сказала она, — любо им было слушать песню, а раньше они хотели скрыться от нас и не оказывали нам послушания. Мне теперь ясно многое из того, что раньше было скрыто и от меня, и от других».[116]

После этого она предсказала Гудрид счастливую судьбу, а затем каждый по очереди подходил к ней и задавал вопрос.

В «Саге об Одди Стреле» обряд гадания описан несколько иначе. Там говорится, что пророчица вечером «вышла со своими людьми из дома, и никто из них не ложился спать, и всю ночь совершали они свою волшбу». А на следующее утро колдунья созвала всех в дом и сказала, что каждый будет подходить к ней и задавать вопрос, а она откроет будущее.