Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Зато на работу явился и подписывался под входящими указами семнадцатилетний копиист Алексей Леонтьев. Он начал служить копиистом в 1739 году в Берг-коллегии, а в 1740-м был определен в Сыскной приказ. С ним связан один комический эпизод (правда, думается, жертве проделки молодого подьячего было не до смеха). 18 августа 1746 года явившийся в присутствие купец Лука Осипов «словесно объявил»: «…сего августа месяца четвертого да пятого чисел сего году приходил в дом ево из Сыскного приказу копиист Алексей Леонтьев в небытность ево, Луки, к снохе ево Анне Ивановой дочери и говорил, чтоб де он, Лука, явился в Сыскной приказ, понеже де имеется до него дело… и у снохи ево он, Леонтьев, взял денег десять копеек, и при том объявлял, ежели де не явится, то де прислано будет канвой немалой, от чего де оная ево сноха пришла в немалой страх» [88]. Видимо, это была далеко не единственная шалость копииста: в ведомости о чиновниках Сыскного приказа 1748 года напротив его имени стоит характеристика: «Всегда находится в шумстве, и в приказ не ходит, и у дел быть не годен» [89].

Другое повытье возглавлял молодой канцелярист Алексей Смирной (Смирнов). Его служебная карьера началась здесь же, в Сыскном приказе, в 1732 году с должности копииста, подчиненного Семену Кочукову. В 1737 году он был произведен в подканцеляристы, а в 1738-м назначен «к протокольному правлению» и получил подчиненного — копииста Егора Жукова. Оба чиновника «при том правлении имелись во исправности», и поэтому 9 января 1740 года начальством было определено «означенному подканцеляристу Алексею Смирнову за многие ево приказные труды быть канцеляристом и от протокольного правления уволить, а на место ево у протокольного правления быть копиисту Егору Жукову подканцеляристом, и для того их, Смирнова и Жукова, привесть к присяге по указу». 23 января 1740 года Смирной и Жуков в соборе Василия Блаженного были торжественно приведены к присяге священником Никитой Васильевым [90].

Кстати говоря, 28 января 1741 года Жуков также находился в присутствии и расписывался в получении входящих бумаг. В ведомости 1748 года он получил отрицательную аттестацию: «Шумен, и многократно штрафован, и должность свою править не может, и имеетца в бегах, и у дел быть не годен». Его хотели было вместе с другими негодными служащими отправить из Сыскного приказа в Герольдмейстерскую контору, но в начале 1749 года он умер [91].

Третье повытье было под началом канцеляриста Ильи Васильева. Он начал государственную службу в 1719 году копиистом Земской канцелярии, а потом работал в Московской провинциальной канцелярии, Московском надворном суде, Московской губернской канцелярии, всегда находясь при «судных, розыскных, татийных, убийственных и интересных делах». В 1730 году, когда был учрежден Сыскной приказ, Васильев был туда определен подканцеляристом к протокольному правлению. В 1735 году «за многие его приказные труды» он был пожалован в канцеляристы и назначен повытчиком. Надо полагать, к 1741 году Васильев уже накопил значительный опыт ведения уголовных дел, но в приказе почему-то были им недовольны. В ведомости 1738 года он получил такую оценку: «…за шумством приказные дела исправляет слабо». Правда, в июне того же года в Сыскном приказе было «усмотрено», что он «от шумства воздержался и в делах своих исправляется». Однако в 1745 году, когда собирали временную Комиссию о раскольниках, канцеляриста Илью Васильева туда не приняли и отправили обратно в Сыскной приказ с характеристикой: «Негодный и к делам незаобыкновенный» [92].

Возможно, рядом с ним сидел подканцелярист Иван Попов. Он начал служить копиистом в 1714 году в Земской канцелярии, а в 1719-м был среди московских чиновников, отправленных в Санкт-Петербург для определения в штат учреждавшейся там Юстиц-коллегии. В родной город он вернулся спустя шесть лет, будучи переведен в Московский надворный суд. После упразднения этого учреждения в 1727 году Попов был определен в Московскую губернскую канцелярию, где находился «у судных и розыскных дел», а в 1730-м был направлен в Сыскной приказ. В 1731 году «за приказной труд» его повысили до подканцеляриста, но на этом его карьерный рост прекратился, несмотря на то, что в Сыскном приказе его службу ценили (в ведомости 1738 года Попов получил положительную оценку) [93].