Повседневная жизнь воровского мира Москвы во времена Ваньки Каина

Екатерина Васильева дочь, 2 2-летняя купеческая вдова, знавала лучшие времена. Пока был жив ее муж, купец Большой Садовой слободы Иван Васильев, она жила на Панкратьевской улице в своем доме, но после его смерти в 1739 году молодая вдова была вынуждена продать свой двор и выселиться из слободы. Она переехала за Красные ворота и устроилась на шелковую мануфактуру Ивана Панфилова, где жила без поручной записи и «мотала шелк на пряжу». Но потом она с той мануфактуры «сошла» и нашла пристанище «в Зарядье по сему делу у приводного слепова без поручной записи и без объявления съезжаго двора». При этом она утверждала, что, «живучи у того Федулова… блудного дела ни с кем не чинивала и ко оному Федулову в дом хаживали разных чинов люди, а что они мошенничают, про то она, Катерина, не знает и краденого у них заведомо и незаведомо ничего не покупывала».

В гости к Екатерине в этот день пришла ее кума, восемнадцатилетняя солдатская дочь Анна Иванова. Ее отец, солдат Псковского пехотного полка Иван Леонтьев, находился в службе при своем полку в Санкт-Петербурге, а она жила у своей тетки, вдовы Анны Епифановой дочери, за Никитскими воротами в приходе церкви Воскресения Христова. На допросе Анне пришлось давать показания, что «в том доме она… блудно ни с кем не живала и про то, что в том доме мошенники живут, она, Анна, не знала». Солдатская вдова Арина Федосеева дочь была более информированной. После того как ее муж, артиллерийский канонир Иван Чирков, был убит при взятии крепости Очаков летом 1737 года, Арина мыкалась «у разных людей», пока не поселилась в хижине Андрея Федулова. Если верить ее показаниям, она зарабатывала на жизнь «мытьем на разных людей рубах». На допросе Арина призналась: «…приводные по сему делу Иван Дикой, Михайла Голован, Степан Жижин, Кандратей Безрукой к нему, Андрею, хаживали, а про то, что они мошенники она, Арина, ведала», а «о том машенничестве не доносила простотой своей, а более того она, Арина, ни за кем воровства никакова не знает… и у показанного слепова сводства никакова не видывала».

В результате облавы в Сыскной приказ попала и одна замужняя дама — девятнадцатилетняя купеческая жена Матрена Данилова. Ее муж, купец Хамовой слободы, еще в августе уехал в Санкт-Петербург «для торгового промыслу», а в его отсутствие Матрена не ужилась со свекровью Татьяной Ивановой и в ноябре перебралась в Нижние Садовники к своему родному дяде, купцу Огородной слободы Василию Сергееву, который находился в дружбе с Федуловым. Накануне облавы последний прислал к Матрене малолетнюю девочку Ирину с просьбой прийти к нему «для обережи дому ево» (значит, было что оберегать!), поскольку на следующее утро намеревался вместе с женой отправиться в Новодевичий монастырь для сбора милостыни. Вечером 28 декабря Матрена к нему и пришла, якобы ничего не зная о том, что «в том доме были мошенники»[136]

.

При обыске в «палате» кроме двух солдатских палашей были обнаружены и спешно доставлены в Сыскной приказ другие вещи: Андрей Федулов не без оснований подозревался в скупке краденого. На допросе нищий объяснил их происхождение следующим образом: «…взятые у него, Андрея, рубашка александрийская [с] кушаком полушелковым положены у него от брата ево двоюродного Алексеевской слободы купца Андрея Васильева в двух рублях, а ныне он в Питербурге. Ранец солдатский, кортик, портупей шелковый положены у него, Андрея, от присылаемых из Сибири с казной счетчиков Ивана Иванова, Николая Иванова, которые де стояли у него, Андрея, из найму с филипповских заговен с месяц, в закладе в полтине, а обещали де выкупить оное по приезде их в Москву к празднику Рожества Христова или к Новому году. Две рубашки да два фартука холстинные детские жилицы его, солдатской жены Варвары Ивановой дочери малолетнего ее сына, а муж де ее имеется в посылке, а куда не знает. А остаток Ивановского полотна да два платка бумажные, один крашенинной, пять покромей^{16} зеленых простого сукна да холст посконной

^{17} собственные де ево, Андреевы»[137]

.

Итак, слепой нищий Андрей Федулов не только ходил с сиротой Иваном Батыгиным по «караульным», монастырям и прочим местам для сбора «мирского подаяния», но и пускал в свою хижину постояльцев, давал деньги под залог и, скорее всего, покупал краденые вещи. Среди его постоянных жильцов и поставщиков краденого были профессиональные «мошенники». Ночью 28 декабря 1741 года их оказалось шесть человек, из которых четверо ночевали у него уже более двух недель. Однако нам известно, что этот дом посещали и другие воры. Так, Арина Федосеева дочь показала, что «два палаша принес к нему, Андрею, в дом по сему делу доноситель Иван Каин, про которые сказал, что они те палаши отбили у солдат, а у кого, не сказали, которые она, Арина, приняла с купецкой женой Матреной Даниловой дочерью и, приняв де те палаши, закопала в землю на наистопак»[138].