Повседневность (СИ)

- Я тебе ничего не советую и не предлагаю. Да и не мое это дело, я в чужую жизнь предпочитаю не вмешиваться. Ты уже не маленький, сам со всем разберешься. Об одном прошу, когда у тебя до выбора дойдет, не думай о том, что правильно, а что нет, просто реши, как тебе жить лучше будет, - голос женщины звучал совершенно спокойно, а вот нервно теребящие кусочек теста пальцы выдавали ее с головой.

- Хочешь, я постряпать помогу? – кивнул Том, на лежащие на столе пирожковые заготовки. Он давно этого не делал, с самого детства, но надеялся, что ничего не забыл.

- Хочу, - улыбнулась Аманда, позволяя сыну закончить разговор. Она подсказала своему бестолковому ребенку, в какую сторону нужно смотреть, все остальное в его руках.

О том, как ему поступить, Том думал долго. Пока они стряпали. Собирали на стол. Звали всех к ужину. Он смотрел на смеющегося над какой-то историей Колина Билла, и все не переставал думать. Каулитц был веселым, оживленным и выглядел невероятно трогательно в очень большой для него кофте Джека Трюмпера, надетой «для тепла», как говорила мама. Разбираться в своих чувствах, о которых он и не подозревал до сегодняшнего дня, в доме родителей было не очень удобно, и Том решил, что оставит это на потом. Когда они с Биллом будут только вдвоем, и никто им не помешает.

После ужина мать забрала Бекку, заявив, что девочки теперь будут отдыхать, а мальчикам убирать со стола, раз они ничего не делали. От всех свалившихся на него переживаний, у Тома даже не осталось сил возразить, что он-то как раз принимал в приготовлении пищи непосредственное участие. Посуду мыть вызвался Билл. Колин и Джек, обрадовавшись, сгрузили ему гору тарелок поближе к раковине и быстренько сбежали, пока их не припрягли еще к какой-нибудь работе.

- Ну и что это за история о том, что ты меня любишь много лет? – спросил Том, как только отец с братом вышли. О своем правильном решении дождаться удобного момента, он забыл сразу же, как только остался с Каулитцем наедине.

- Тебе Аманда рассказала? - голос Билла звучал напряженно, а спина стала еще более прямой, чем обычно.

- Да. И я не понимаю, почему об этом мне рассказывает моя мать, а не ты?

- Всегда догадывался, что она знает. Она против? - проигнорировав его вопрос, задал встречный Билл.

- Она сказала, что голову мне оторвет, если я тебя обижу.

- Правда? – вырвавшийся смешок получился каким-то истеричным и подозрительно похожим на всхлип.

- Бл*ть, Каулитц!..

- А когда я тебе рассказать должен был?! – неожиданно взвился Билл. – Когда ты с девчонками встречаться начал?! Или когда женился?! А может тогда, когда мы Бекку из роддома забирали?!

Схватив его за плечо, Том резко развернул к себе и заткнул поцелуем. Билл задергался и что-то замычал протестующее, а потом, ударив кулаком в плечо так, что Трюмпер пошатнулся и зашипел от боли, притянул за шею еще ближе к себе. Том и не подозревал, что его послушный покладистый Каулитц может быть таким. Агрессивным. Злым. Сексуальным до головокружения.

Их прервал мобильный Тома, пронзительно заголосивший на дне кармана его джинсов. Билл резко отскочил в сторону и посмотрел с таким ужасом, будто его застали на месте преступления. Вытащив телефон и глянув на дисплей, Том от души выматерился и вышел на крыльцо, плотно закрыв за собой дверь. Разговаривать с женой в присутствии Билла он не мог. Он отвечал что-то на автомате, даже не пытаясь вникнуть в слова, сказанные злым визгливым голосом. Закончив разговор и отключившись, открыл дверь, показывая, что можно выйти к нему. Стоявший в другом конце кухни Каулитц, подошел поближе.

- Кэтрин звонила, - хмуро ответил Том на невысказанный вопрос. – Она раньше времени вернулась и теперь пребывает в ярости, не обнаружив нас дома. Я сказал, что мы у родителей переночуем, а завтра утром вернемся.

Билл окончательно вышел на крыльцо и, привалившись к стене, с другой стороны от двери, достал сигареты.

- Будешь? – протянул он пачку Тому, даже не взглянув в его сторону.

Они молча выкурили по сигарете, потом еще по одной. На улице поднялся не сильный пока ветер, намекая, что удушающей жаре приходит конец. Где-то за домом затрещал сверчок, а вдалеке коротко, но яростно залаяла собака.

- Я не знаю, что мне делать, - наконец проговорил Том, осторожно стукнувшись затылком о деревянную стену веранды.

- А что хочешь сделать? – спросил Билл, по-прежнему не глядя на него.

- Сгрести в охапку и утащить тебя куда-нибудь на край света, чтобы никто отнять не смог и пусть весь мир катится к чертям собачьим. Но так не получится. Ты же понимаешь? У меня дочь, жена, обязательства…

- Ты прав, - согласился с ним Билл и, засунув холодные - Том точно это знал - руки поглубже в карманы старомодного отцовского джемпера, быстро сбежал по ступенькам.

- Куда ты?

- Пройдусь немного. Мне нужен воздух.

Том почувствовал подступающую к горлу панику. Почему-то появилось стойкое, неприятное до судорог ощущение, что Каулитц растворится сейчас в этой ночной темноте и больше никогда не вернется.

- А здесь тебе не хватает воздуха?

- Рядом с тобой мне его всегда не хватает…

7.