Повстанческая армия имени Чака Берри

Только годы спустя, обнаружив Вадима Зуева в Москве, я узнал совсем от незнакомых людей, что он считал меня, чуть ли не своим старшим братом. Что именно мои песни вдохновили его на собственное творчество. А я? Мне было не до него. Увы! Да и не верилось мне в такие его чувства ко мне. Я помнил, как тогда, в Тюмени в Университете, он, Джексон Кокорин и Димон, в компании еще с кем-то, дружно хохотали на до мной. Хохотали так, как обычно хохочут молодые, талантливые ребята над каким-нибудь, заслуженным, но нелепым в своей важности, маэстро. Эх, ребятки! Вадик Зуев, Дима Колоколов, Женя Кокорин! Где же, правда? Если вы действительно чему-то учились и вдохновлялись у меня, то почему же не научились самому главному: любить жизнь! Цепляться за жизнь обеими руками! Ведь, вы же знали, как называется проект, в который я вложил свою душу. Он называется «Инструкция по Выживанию»! И, значит, ключевым в этом названии является слово «Ж и з н ь».

Как же это так получилось, что обозначившийся после службы в армии, как самостоятельный лидер, претендующий на свой коллектив и свой, авторский проект, Димон Колоколов называет этот проект «Мертвый ты»? А Женя Кокорин развивает теперь свой проект «Чернозем». Где же тут наши идеи жизни, огня, света?! Тут же просто за версту воняет мертвечиной, могилой и трупами. И вот логический результат всей этой сольной деятельности. Дима Колоколов сначала выбрасывается из окна. Но выживает. Господь еще хранит его. Но он и этого не понимает.

— У меня, видно защита сильная, — говорит он мне в коридоре второй городской тюменской больницы.

Какая там у тебя, такая, защита?! Безумец! Что ты об этом можешь знать?!

Через некоторое время после этого, Димона находят на железнодорожном полотне, с отрезанной головой. Булгаковщина! Бесовщина! Защита не сработала. Захлопнулась еще одна крышка гроба.

Вадим Зуев, в последнее время, незадолго до своей гибели, частенько гостил на студии «Мизантроп», у Эвелины Шмелевой. Он пытался выбиться из серой тюменской безнадеги и решил пробиваться в Москве. Студия «Мизантроп» была создана под патронажем Андрея Тропилло, в Москве, и рассматривалась им, первоначально как его московский филиал. Но он недооценил личные амбиции Эвелины Шмелевой, в квартире которой и была построена эта студия, задуманная как творческая лаборатория по выявлению молодых, талантливых дарований. Вадим Зуев и был таковым молодым дарованием. Поэтому его присутствие на студии «Мизантроп» было вполне логичным. Не совсем логичным получился результат его сотрудничества со Шмелевой и ее «Мизантропом». Буквально через небольшой промежуток времени стало известно, что Вадим Зуев был найден на берегу одного из московских водоемов мертвым.

Не думаю, что Шмелева и их сотрудничество как-то связаны с гибелью Вадима. Нет, тут сугубо личные причины и мотивы, связанные с его творческой судьбой. Человек сам, как правило, выбирает жить ему или умереть. Даже тогда, когда внешне все выглядит объективно и вроде бы сам погибший тут не при чем.

«Вот, я сегодня предложил тебе жизнь и добро, смерть и зло… Жизнь и смерть предложил я тебе, благословение и проклятие. Избери жизнь, дабы жил ты и потомство твое, любил Господа твоего, слушал глас Его и прилеплялся к нему»… (Втор. 30, 15,19–20).

Так сказано Богом во Второзаконии. Бог всем предлагает жизнь, ибо он причина и начало всякой жизни. Бог предлагает. Но выбор делает сам человек. В этом его свобода! И мне грустно. Грустно смотреть на последнего из этой троицы, Женьку Кокорина, стремительно стареющего со своим «Черноземом» и песенками типа:

Чернозём: «Мы просто падаем вниз
Мы просто валимся вниз
Мы скоро е… немся все!..»

Будете падать, конечно, коль так хотите! Падать, это ведь так легко! Тем более, что пропасть глубока и чудовищна. И главное, когда падаешь, совсем не нужно напрягаться. Напрягать силы нужно только, когда карабкаешься вверх по опасной и крутой скале. И тут уж, каждый выбирает сам, падать ему или не падать.

на фото музыканты ИПВ и Чёрный Лукич (Дмитрий Кузьмин) в Тюмени

А мы, все ж таки, как вы уже могли понять выступили тогда в Москве, неподалеку от Кремля в ДК на улице Герцена. Потом был Зеленоград и запись в Зеленоградском доме культуры, «спродюсированная» нам по-дружески Лешкой Кобловым.