Он пустой, бесчеловечный, лживый и жестокий. Но она и не хотела никого лучше. Сидни жила в страхе восемь лет после того, как наемный убийца Мэрк не стал спасать ее от группы ополчения, по своей структуре напоминающей культ. Брошенная на попечение садиста, она делала все, что только требовалось, ради выживания. Но последние слова Мэрка вселили в Сидни надежду. Надежду, что он вернется и закончит начатое. После того, как ее отец предал Мэрка, тот превратил Сидни в свою следующую цель. А в достижении своих целей Мэрку не чуждо использование секса, лжи и даже любви в роли оружия. Он знает как вести себя с такими напуганными девушками, как Сидни. У него все под контролем. Всегда все под контролем. Но Сидни Ченнинг не та, кем кажется. И единственный поступок Мэрка во имя искупления - именно тот, в результате которого жизнь Сидни превратилась в ад наяву - может оказаться его самой жестокой ошибкой.
Современные любовные романы18+Сидни жила в страхе восемь лет после того, как наемный убийца Мэрк не стал спасать ее от группы ополчения, по своей структуре напоминающей культ. Брошенная на попечение садиста, она делала все, что только требовалось, ради выживания. Но последние слова Мэрка вселили в Сидни надежду. Надежду, что он вернется и закончит начатое.
После того, как ее отец предал Мэрка, тот превратил Сидни в свою следующую цель. А в достижении своих целей Мэрку не чуждо использование секса, лжи и даже любви в роли оружия. Он знает как вести себя с такими напуганными девушками, как Сидни. У него все под контролем. Всегда все под контролем.
Но Сидни Ченнинг не та, кем кажется. И единственный поступок Мэрка во имя искупления - именно тот, в результате которого жизнь Сидни превратилась в ад наяву - может оказаться его самой жестокой ошибкой.
WARNING : Повстречай меня в темноте - нетрадиционный "темный" напряженный роман. Не предназначен дляслабонервныхчитателей.
Темнота - мой друг. Сколько раз я говорила себе это в течение многих лет?
Я вижу тени вдалеке, и они все приближаются. Двое мужчин. Только двое? Серьезно? За кого они нас принимают?
- Есть кто, Сидни? - Гаррет прямо у меня за спиной, его руки на моей талии. Но они не задерживаются на одном месте.
Не поворачиваясь, я отвечаю:
- Неа, никого нет в поле зрения.
Он щипает кожу на моих ребрах. Я не толстая, потому это причиняет боль. Но я знаю, что лучше не реагировать.
Он наклоняется к моему уху и выдыхает:
- Твой отец никогда нас не разлучит.
Я поворачиваюсь к нему, улыбаясь.
- Никогда. - Затем поднимаюсь на носочки - даже при том, что в такой позе я все равно не смогу дотянуться до его губ, если он не наклонится - и предлагаю поцелуй.
- У меня есть план, как удержать тебя рядом навсегда. Ты лишь должна мне довериться. Ты мне доверяешь, Сидни? - Он смотрит прямо на меня этими глубокими зелеными глазами. Они будто видят меня так, как я сама себя не могу увидеть.
- Да, - шепчу я, неистово желая, чтобы он поверил моей лжи. Я терпеливо жду поцелуя вместо ответа, но он просто продолжает пристально на меня глядеть. Его глаза такие таинственные и темные, даже несмотря на насыщенный зеленый цвет радужки. Они привлекли меня в нем с самого начала. Эти зеленые глаза. Их мерцание. Той ночью, когда я повстречала его, они светились, но сегодня в них читается обещание жестокости. Оглядываясь назад, я понимаю, что тот свет был ложью.
Мои икры горят огнем от длительного стояния на носочках, но Гаррет никогда не выдает, что у него на уме. Никогда. Меня легко прочитать, он же непроницаем.
- Повернись и гляди в оба, - говорит он, отстраняясь.
Я делаю, как мне велено, сдерживая вздох облегчения от того, что он не стал меня целовать. Но пока наблюдаю за двумя движущимися тенями на улице, прокручиваю все у себя в голове.
Я не знаю, кто здесь плохие парни. Те, что в доме, или те, что подкрадываются снаружи. Черт, я не уверена даже, что в мире есть кто-то
Ему двадцать четыре года, мне шестнадцать, он - мужчина, я - девочка. Он высокий, я низкая. Он злобный, я безнадежна.
Интересно, это ли они сказали искать этим мужчинам? Мужчинам, которые охотятся на маленьких девочек? Им нравится злить нас. Им нравится, когда мы дерзкие и дикие. Им нравится наше отчаянье, которое мы ощущаем, будучи оторванными от гребаного мира.
И я одна из таких вещиц, которые им нравятся. Или, по крайней мере, была ею.