Повторим брачную ночь?

Ромео прищурил глаза, когда ему в голову пришла внезапная мысль.

– Не можешь? Почему? У тебя кто-то есть?

Он взглянул на ее руки. На них не было колец.

Но в нынешние времена это ничего не значило.

– Может быть, любовник? – Вопрос прозвучал, как выстрел.

Ее глаза расширились.

– У меня нет ни мужа, ни любовника.

Испытанное им облегчение Ромео отнес на счет того, что ему не придется разбираться с еще одной проблемой в этой и без того чреватой осложнениями ситуации.

– В таком случае нам ничто не мешает обсудить все в моем отеле.

– Я не поэтому отказываюсь идти с тобой. Я должна работать, а Люк живет по расписанию, которое я стараюсь не нарушать, иначе он начинает капризничать. Я должна накормить его ужином через полчаса и уложить спать, чтобы я могла вернуться в ресторан.

Он застыл.

– Ты уходишь на работу, когда он спит?

Она поджала губы.

– Да, хотя и не каждый вечер. Я живу над рестораном, а моя помощница занимает соседнюю квартиру. Когда я работаю вечерами, она присматривает за Люком.

– Это недопустимо.

Ее глаза расширились от возмущения.

– Прошу прощения?

– С сегодняшнего дня ты не будешь оставлять его на попечение посторонних людей.

На ее лице отразились обида и негодование.

– Брона не посторонний человек! Она не только моя помощница, но и близкая подруга. И как смеешь ты указывать мне, как я должна воспитывать своего сына?

Он обнял ее за плечи и прижал к себе, чтобы никто не мог услышать их разговор.

– Он наш сын, – прошептал Ромео ей на ухо. – Его безопасность и благополучие стали теперь такими же важными для меня, как и для тебя, gattina. Спрячь свои коготки и давай отведем его домой. Ты покормишь его и уложишь спать, а после этого мы поговорим, si?

Он отодвинулся и посмотрел на нее, обратив внимание на ее раскрасневшееся лицо и снова испытав острый приступ желания.

Dio, ему не хватало еще этого осложнения!

Она нехотя кивнула, и он опустил руку, обнимавшую ее за плечи.

– Люк, нам пора идти, – сказала она.

– Еще минуточку! – настойчиво ответил Джанлука.

Ромео взглянул на своего сына и испытал все то же сильное и непонятное чувство. В первый раз это случилось, когда Джанлука взял его за руку. Ромео не мог определить, что это за чувство. Но оно уже захватило его и росло с каждой минутой. И в голове у Ромео начал складываться план. Он все больше склонялся к пришедшей ему на ум идее, которая представлялась ему единственной возможностью сорвать замыслы Лоренцо Кармине и Агостино Фатторе.

Чем больше Ромео думал об этих стариках, которые, в желании удержать в руках разваливающуюся империю, втянули его в свою игру, тем больше его охватывала ярость. Но он пытался унять эту ярость, не забывая о том, что раненый зверь очень опасен. Помощник Фатторе мог быть очень стар, но Ромео знал, что для людей вроде Лоренцо хоть какая-то власть была лучше, чем никакой. И он будет цепляться за нее всеми доступными способами.

Ромео не собирался терять бдительности в том, что касалось коварной натуры Лоренцо. Безопасность его сына стояла на первом месте. Но даже если бы Лоренцо не угрожал ему, он все равно стал бы приводить в действие свой план, который теперь уже полностью сформировался в его голове.

Он последовал за Мэйзи, которая подошла к сыну и взяла его за руку.

– Пора идти, дорогой.

Они направились к воротам. Телохранители сели в джип, припаркованный позади лимузина, и Ромео кивнул водителю, который открыл дверь. Он повернулся, чтобы помочь сыну сесть в машину, и увидел, как Мэйзи нахмурилась.

– У тебя есть детское кресло в машине? – спросила она.

Ромео мысленно выругался.

– Нет.

– В таком случае мы встретимся в ресторане.

Она повернулась и пошла по улице. Он закрыл дверцу машины и догнал ее.

– Я пойду с вами.

Она открыла было рот, но удержалась, когда он взял сына за руку. Когда Ромео почувствовал прикосновение маленькой ладошки к своей руке, все внутри его перевернулось.

Накануне, подходя к усадьбе в Палермо, он и представить себе не мог, что его жизнь перевернется с ног на голову. Но его способность изменить ситуацию в свою пользу спасала ему жизнь в бандитских кварталах чаще, чем он мог вспомнить. Сейчас ему предстояло бороться не за свою жизнь, но он все равно был намерен выйти из этой борьбы победителем.

Когда Мэйзи обставляла свою квартиру, главным для нее было создать ощущение домашнего уюта. Но, открыв дверь в маленький холл, который вел в гостиную, она посмотрела на окружающую обстановку глазами Ромео. Ковер был слегка потертым, одну из подушек Люк испачкал краской. Хотя какое это имело значение?

Они вошли в гостиную, и Ромео застыл напротив обрамленного в рамку коллажа из фотографий, висевшего над телевизором. Двенадцать фотографий запечатлели различные стадии жизни Люка, начиная с его сморщенного личика, когда ему было несколько часов от роду, и заканчивая снимком с пасхальным яйцом, сделанным два месяца назад.

Люк выбрал этот момент, чтобы объявить, что он хочет есть.