Повторим брачную ночь?

Мэйзи тупо уставилась в эти горящие золотом глаза, уверенная, что ослышалась.

- Что ты сказал?

- Famiglia уже не такая могущественная, как была когда-то. Но тем не менее я не планирую сбрасывать их со счетов. Если ты выйдешь за меня замуж, это даст тебе и Люку защиту, без которой вы будете очень уязвимы.

- Ни за что. Я не могу… не могу выйти за тебя замуж! Мы почти ничего не знаем друг о друге.

- Мы находимся в необычных обстоятельствах. Кроме того, тебе не кажется, что однажды мы уже поступили необычно?

Она рассмеялась, но в этом смехе слышалась боль.

- Это неслыханно. Ты должен найти другой способ защитить Люка.

- Другого способа нет. Существуют неписаные законы, gattina. Хоть они и бандиты, но они уважают семью. Если ты выйдешь за меня замуж, это будет означать, что и ты, и Люк находитесь вне их досягаемости.

- Но все равно это не даст стопроцентной гарантии, разве нет?

Ромео пожал плечами:

- Ничто в жизни не даст стопроцентной гарантии. Я не имею намерения связываться с ними, но они могут пытаться оказать на меня давление. Временный брак - наш лучший выход.

- Ни за что. Я не могу этого сделать, Ромео. Я… я не могу вот так просто изменить свою жизнь и вырвать сына из привычного окружения, чтобы уехать неизвестно куда и каждую минуту оглядываться по сторонам.

- Но можешь ли ты честно сказать, что будешь мирно гулять по парку, зная, что жизнь нашего сына может оказаться в опасности в любую минуту?

Она содрогнулась.

- Это несправедливо, Ромео.

Его горький смех словно обжег ее.

- Жизнь никогда не бывает справедливой, gattina, - прошептал он ей на ухо. - Поверь мне, я знаю из первых рук, насколько несправедливой может быть жизнь. Поэтому я не хочу того же для нашего сына. Он будет законно носить мое имя и находиться под моей защитой.

- Мы можем еще…

- Мы можем еще сделать многое, - сказал Ромео. - Но ничто не будет таким эффективным, как то, что я предлагаю. По крайней мере, это даст нам время найти другое решение.

- Нет! - закричала Мэйзи. Та часть ее, которая еще помогала ей удерживать контроль, отступила перед надвигающейся истерикой. - Я не сделаю этого! Я не…

Она судорожно выдохнула, когда сильные руки сомкнулись вокруг нее, и она оказалась прижатой к его телу.

- Basta![10] Нет повода закатывать истерику.

Она попыталась высвободиться, но он только крепче прижал ее к себе.

- Я не закатываю истерику, - солгала она. Но в голове у нее все спуталось. А близость Ромео только ухудшала дело. Положив руки ему на грудь, Мэйзи попыталась оттолкнуть его. - Отпусти меня, Ромео.

- Успокойся, тогда отпущу.

Она замерла, потом совершила ошибку и посмотрела ему в лицо.

Он смотрел на нее мягким взглядом, губы его слегка приоткрылись. Выражение его лица вызвало в ней ответные опасные чувства.

- Нет… - прошептала Мэйзи.

Но его голова начала склоняться, и спустя секунду его горячие, чувственные губы коснулись ее губ. Мэйзи оказалась совсем в другом, затруднительном положении. Она чувствовала себя так, словно все ее тело было наэлектризовано.

Он застонал и прижал ее еще ближе. Казалось, что между ними вспыхнуло пламя. Мэйзи провела руками по его плечам и спине.

Сексуальный голод, который она заставила себя похоронить, внезапно ожил и настойчиво захлестнул ее. Когда его рука обхватила ее грудь и он начал поигрывать ее соском, Мэйзи захотела крикнуть, «Возьми меня!»:

Но даже это потребовало бы от нее слишком большого усилия, настолько она была одурманена его поцелуями. Ее пальцы пробежались по его спине и вцепились ему в волосы, и она полностью отдалась переполнявшим ее чувствам.

- Gattina… моя маленькая дикая кошечка, - простонал он, покрывая поцелуями ее щеки.

Мэйзи ахнула, когда он куснул ее за мочку уха.

- Ромео.

Он снова приник губами к ее губам, и Мэйзи решила, что уже умирает от избытка удовольствия.

- Мама!

Они отпрянули друг от друга, тяжело дыша. Ромео казался ошеломленным, его щеки горели, золотистые глаза были горячими, напряженными и исполненными желания.

- Мама!

Она, пошатываясь, направилась к двери, ведущей в холл.

- Gattina.

Она не хотела слышать это слово, не хотела, чтобы ей напоминали, что она вела себя как похотливая кошка. Но все же обернулась и встретила его пылкий взгляд.

- Поправь свою блузку, - прошептал он.

Мэйзи опустила глаза и увидела, что ее блузка расстегнута. Она не имела ни малейшего представления о том, как это случилось. Покраснев, она дрожащими руками привела блузку в порядок и поспешила в комнату сына.

Он сидел в кровати, потирая глаза кулачками и надув нижнюю губку. Мэйзи села рядом, посадила его к себе на колени и крепко обняла.

- Ну, золотце. Тебе приснился плохой сон?

- Да. Это был плохой гоблин.

Его губы задрожали, и он уткнулся лицом ей в плечо.

- Все теперь хорошо, детка. Мама с тобой. Я прогоню гоблинов, так что они тебя не тронут.

Он сонно хихикнул и глубже зарылся в ее объятия.

Минуты шли, а она сидела, покачивая его, пока он снова не заснул. Нежно поцеловав его в лобик, она уголком глаза уловила какое-то движение. Подняв голову, увидела стоявшего в дверях Ромео.