Сочетание раздражения и любви образует знакомую вулканическую смесь. Сначала «злимся» (с заботой, конечно), ужасаемся, быстро отходим, а потом «любим» — искренне, тепло, с тревогой за ребенка. И требуем, конечно, в ответ позитивных изменений. И только когда разрушительные последствия становятся очевидными (например, сильная невротизация ребенка) — это побуждает к пересмотру ситуации и анализу причин, поиску триггеров.
Тревожная любовь
«…Моя бабушка, преданная, самоотверженная в служении семье, всегда находила причины быть недовольной моей мамой. Мама очень помогает мне с детками, тратит время, силы душевные и физические, но мной она тоже недовольна. Иногда замечаю за собой, что здорово злюсь на старшую дочь — и неряха, и ленится, и не думает о других. С мамой держу дистанцию, никогда не откровенничаю. Когда дистанция сокращается, я, мать трех детей, опять чувствую себя неудачницей и недотепой, какой-то дурой. Когда я замечаю за мужем жесткие нотки со старшей дочерью (которую он обожает и балует), пытаюсь донести ему, что самооценку девочки во многом формирует отец. Она должна знать, что никто не может ее унизить!»
Неужели «любовь» компенсирует (или маскирует?!) подчиненность родителя повторам и, как следствие, его неадекватность в отношении с ребенком? Какова цена? Если систематически щелкать ребенка по лбу и после каждого удара давать конфетку и обнимать — получится идиот, который любит конфеты и тех, кто причиняет ему боль. И готов находить ситуации, в которых его, несчастного, сначала прижмут, затем пожалеют и дадут «конфетку». Либо сам бьет и кормит конфетами тех, кто слабее. Хнычет и благодарит.
Родитель как бы говорит ребенку: я поломал тебя, но я тебя люблю. Я не в состоянии измениться, и ты уже не в состоянии измениться, поэтому мы будет бесконечно повторять цикл «боль-счастье», «обида-конфеты», «удар-поглаживание», «бросили-подобрали», «испугали-поддержали», «заподозрили-оправдали» и пр.
Отношения, основанные на передаче деструктивного опыта и последующей клятве в «любви» провоцируют предрасположенность к зависимости. Ребенок будет бояться говорить «нет», чтобы получить «конфетку» и брать на свою шею тех, кто будет сидеть и погонять им.
Встречали, наверное, в жизни случаи, когда человек периодически связывал себя с людьми, которые разрушали его. Достигнув дна, он вроде бы приходит в себя, но на время… И снова возвращается к привычным драмам. Например, супруги наорут, доведут друг друга до слез, чтобы потом расплакаться и обняться, сказав друг другу теплые и красивые слова… Такое вот у них родовое «кино». Правда с каждым годом они деградируют, но… продолжают так «любить» друг друга. Только вот любовь — любовь к картинке? — больше похожа на анальгетик, которые блокирует способность к осмыслению повторов.
Ребенок и ошибка
Бывает, что к своим ошибкам родитель относится с нисхождением, к ошибкам ребенка — с нетерпимостью, граничащей с неадекватной агрессией. Здесь проблема не в ребенке — проблема в реакции родителя, которая пугает ребенка и блокирует его способности. Что можно с этим сделать?
Для тех, кто задумался — простое упражнение.
Внимательно взгляните на предложение: «ребенок совершил ошибку». Вспомните собственное поведение в недавней ситуации, когда ребенок эту ошибку совершил, сделал не то.
На чем вы фокусируетесь больше всего на: «ошибке» (последствии?), «действии» (причине?), «ребенке» (смысле?).
Пока думаете, опишу типичный вариант: родитель не разделяет последствий, причины и личности ребенка. И, соответственно, смешивает все в одну корзину, реагирует одинаково во всех случаях. К ребенку транслируется такое же отношение, как и к разбитому стакану или к неубранной кровати.
Еще раз внимательно:
Причем ошибке совершенной, необратимой, неубранной или сломанной… вещи, например, разбитой чашке. Следует отдавать себе отчет в том, что такое отношение (чаще всего неосознанное) служит прекрасным оправданием банальной родительской небрежности к психике ребенка и высокомерия. «Ну ты и редиска, чашку разбил.» Замечательная и удобная возможность сбросить на ребенка свои повторы и «обучить» его… но чему? Чашка как повод — типа ты попал! Или «я тебя поймала»! Торжество родительской тени…