Повторите, пожалуйста, марш Мендельсона (сборник)

Маринка помнит, как выстраивала книжные «города» в пустом зале. Высокие стопки книг стояли рядком у стен в ожидании стеллажей, недаром же мама была специалистом по библиотечной комплектации (вот именно – была)… Роскошные застекленные стеллажи «под дуб» украсили собой зал через два года к появлению Владика. Спустя четыре из-за нашествия погодков Кости и Никиты мама с папой переехали из спальни в гостиную, повесили на стены детские рисунки и фотографии в рамках, а полки с книгами разместились по комнатам и заняли коридор.

С самого начала Черкашины договорились родить дочь и нескольких сыновей. Вышло как задумывалось, по поговорке «Один сын – не сын, два сына – полсына, три сына – сын». Кирилл называл Маринку «приставочкой к сыну», баловал больше всех. Потом добавилась вторая «приставочка»…

Даша боялась известить сестру Алину, что счет на Сонечке не завершился.

…Студентке Алине исполнилось двадцать пять лет, Даше – пятнадцать, брату Тиме – двенадцать (как сейчас Владику), когда мамы не стало. Отец внезапно загулял с неприлично юной девицей и через год, измученный стыдом и страстью, рванул с достигшей совершеннолетия женой подальше от детей-подростков.

По-другому можно сказать и так, что отца выгнала из дома старшая дочь. Красный диплом как раз помог ей возглавить отдел на энергетическом предприятии, Алина безоговорочно взяла патронат над младшими и велела им забыть об отце. Запретила звонки и переписку, отказалась от алиментов…

Надо отдать Алине должное: она вырастила и выучила сестру и брата. Алина контролировала каждое их действие. Запрещала Тиме дружить со «спекулянтами», Даше – стричь косы и ходить в лосинах по тогдашней моде. Увидев однажды рядом с сестрой неизвестного охламона в китайских штанах «Montana Sport» с лампасами, от злости была вне себя и не постеснялась при нем в выражениях этой злости. Помня, как испугалась тогда, хотя была почти взрослой, Даша потом запретила себе резкие слова в разговорах с детьми, даже если они провинятся.

Алина долго препятствовала Дашиному замужеству, смирилась лишь по окончании «охламоном» архитектурного института. Отстав наконец от Даши, обрушила всю сестринско-материнскую любовь на Тимофея. С удвоенной энергией принялась выдавливать из него тягу к презренной коммерции. Однако, захаживая изредка к Черкашиным, Алина по старой привычке вмешивалась во все дела – от воспитания до штопки. Не лезла разве что в интимные супружеские отношения, высокомерно соглашаясь со своим в этой сфере невежеством. Называла Дашу неумехой и тем не менее пеняла Кириллу: пора бы твоей половине поставить при жизни памятник в виде Шивы, как в одном лице повару, швее, медсестре, педагогу и психологу.

«Прачку забыла, – смеялась Даша, – носков – килограммы!» Смеялась, а сама потихоньку начинала себя жалеть. Наверное, она и впрямь одна из последних весталок, что находили счастье в раздувании очага в честь плодовитой богини.

Жалость к себе похожа на комариный укус – зудит нестерпимо, и чешешь, и чешешь… приятно… Но даже от умственных расчесов возникают плохо заживающие болячки, и Даша гнала вон надрывные мысли о многоруком индийском боге с ее, Дашиным, истомленным лицом.

Она не знала, чем так сильно притягивали Алину Соединенные Штаты. А та не могла понять, на кой черт Даше большая семья, с которой где угодно хлопот не оберешься, да и не сбежишь никуда из вечно турбулентной России. Теперь Алина с Тимой живут в Кливленде, штат Огайо. Жена у брата испанка, в семье растет дочь, Тима торгует подержанными автомобилями и доволен. В общем, мечты сбылись у обеих сестер и брата.

Даша, честно говоря, рада больше не слышать напористого голоса сестры. Переписываются по Интернету, скайпа нет и не надо. Родственников отделяет друг от друга огромная дистанция, а также непонимание величиной в жизнь. Точнее, в пять детских жизней плюс шестая в чреве.

Как родится эта новая жизнь, ее сразу поставят в очередь на детский сад. Три года назад Черкашины припозднились с заявлением на место для Сонечки и присматривают за ней кто свободен или соседка тетя Фаида. Костя с Никитой в подготовительной группе, одному семь, второму без двух месяцев шесть, но пойдут в школу вместе.

Сонечка не знает тетю Алину, а мальчики уже и не помнят. Даша показала им Америку на глобусе.

– А где мы сейчас на планете стоим? – спросил Никитка.

– Примерно здесь. – Даша вдруг почувствовала мизерность своей семьи на планете.

Сонечка сосредоточенно разглядывала нижнюю часть глобуса:

– Где тут сидит пластилин колец?

«Властелин колец», – сообразила Даша.

Вымысел и реальность перепутались в головенках младших детей из-за фильмов, а Сонечка постоянно чудит со словами. Вчера попросила почитать сказку о гомиках. Чуть не плакала: «Гомики, гомики!» Впавшая в легкий ступор Даша кое-как догадалась, что девочка хочет послушать сказку о гномиках и Белоснежке.