Повторный налет на булочную

Мы читали надписи на пивных банках, то и дело поглядывая на часы, косились на дверцы холодильника, листали страницы вечерней газеты, собирали со стола краем открытки крошки печенья, однако время казалось мрачным и тупым, как свинцовое грузило в рыбьем брюхе.

-- Я впервые в жизни так проголодалась, -- заметила жена. -Интересно, это как-нибудь связано с замужеством?

-- Не знаю, может, связано, а может, и нет.

Пока жена шарила по холодильнику в поисках новых фрагментов еды, я высунулся из лодки и посмотрел вниз, на вершину подводного вулкана. Прозрачность окружавшей лодку морской воды ввергала меня в состояние жуткой неопределённости -- такое состояние, будто где-то глубоко под ложечкой открылась широкая пещера. Без входа и выхода -- чистой воды пещера. Это странное чувство пустоты в теле -- ощущение реально существующего отсутствия -- показалось мне похожим на оцепенение от страха, когда взбираешься на высокий шпиль. Такое вот сходство голода и боязни высоты стало для меня новым открытием.

Именно в тот момент я подумал, что когда-то такое со мной уже происходило. Тогда я тоже был голоден и... Что же это было?

-- Налёт на булочную!.. -- воскликнул я.

-- Какой налёт?

Вот так начались мои воспоминания об этой истории.

-- Да, когда-то давно случилось напасть на булочную, -- пояснил я жене, -- небольшую и совсем неизвестную, не то, чтобы очень хорошую, но и плохой тоже не назовёшь. Так, простая булочная обычного городка. Она находилась в центре торговой улицы, хозяин сам по утрам пёк хлеб, и когда всё распродавалось, закрывал магазин, -- такая она была маленькая.

-- Почему ты выбрал именно эту булочную? -- спросила жена.

-- Просто грабить большой магазин не было необходимости. Нам хотелось только хлеба, чтобы утолить голод, -- мы не собирались воровать деньги. Ведь мы были налётчиками, а не ворами.

-- Мы? Кто это -- "мы"?

-- Был у меня в ту пору один дружок. Сколько уже -- лет десять прошло?! Тоже из бедной семьи. Нам не то, что на зубной порошок -- на еду, и то не всегда хватало! Вот и приходилось ради еды совершать с ним на пару разные плохие поступки. Булочная -- из их числа.

-- Толком не пойму, -- сказала она, пристально глядя мне в лицо. Её глаза будто искали потускневшую звезду на светлеющем утреннем небосклоне. -- Зачем вы этим занимались? Почему не работали? Могли подрабатывать, -- на хлеб уж точно бы хватило! Это в любом случае проще, чем грабить булочные.

-- Да не хотели мы работать, и всё тут.

-- Но сейчас ведь ты работаешь!

Я кивнул головой, отхлебнул пива и потёр ладонями глаза. Которая уже там по счёту банка начала клонить ко сну. Сон, словно жидкая грязь, нырнул в моё сознание и рассорился с голодом.

-- Меняются времена, -- меняется воздух, меняются и мысли человека. -Ну, ладно. Давай уже спать! Завтра обоим рано вставать.

-- Не хочу я спать! Расскажи лучше про налёт.

-- Да, пустячное это дело, -- ответил я. -- Всё намного проще, чем ты предполагаешь. Ничего особенного.

-- Ну, и как завершился налёт, удачно?

Я сдался и открыл новую банку. У жены такой характер: как что начнёт расспрашивать, до последнего не отстанет.

-- Можно сказать, что успешно, а можно и не сказать. Короче, хлеба мы набрали, сколько хотели, но грабёж не удался -- булочник сам нам его отдал.

-- Задаром?

-- Нет, не даром. В этом-то вся и суть. -- Сказав так, я покачал головой. -- У хозяина булочной была страсть к классической музыке, и как раз в тот момент звучали увертюры Вагнера. Вот он и предложил нам сделку: прослушаем всю пластинку до конца -- можем взять хлеба, сколько захотим. Мы с приятелем обсудили его предложение и решили: музыку-то можно и послушать, -- никакой это не труд и дело совсем безобидное. Мы спрятали свои ножи в сумку "бостон", уселись рядом с пекарем и стали слушать увертюры к операм "Тангейзер" и "Летучий голландец".

-- И потом получили хлеб?

-- Ага. Забрали почти всё, что было и ели потом четыре или пять дней, -- сказал я и ещё раз хлебнул пива. Сон, словно возникшая от подводного землетрясения беззвучная волна, исступлённо покачивал мою лодку.

-- Конечно, -- продолжал я, -- цель оказалась достигнутой. Но, как ни крути, преступлением это не назовёшь. Скорее, обмен: мы прослушали Вагнера и за это получили хлеб. С позиций закона -- нечто вроде торговой сделки.

-- Ну, Вагнера послушать -- не такой большой труд!

-- Именно. Вот если бы булочник потребовал помыть тарелки или окна, тогда бы мы наотрез отказались и попросту награбили хлеба. Но он ничего такого не требовал, а лишь попросил послушать пластинку. Это нас и смутило. Разумеется, мы даже представить не могли, что дело дойдёт до Вагнера, который нависнет над нами проклятием. Сейчас я понимаю -- нам не стоило соглашаться на его предложение, а с самого начала нужно было, как и уговорились, пригрозить ножом и отобрать хлеб. И никаких проблем!

-- А что, возникли проблемы?

Я опять потёр веки.