Позабытые острова

Три матроса держали стоймя весло, на которое очень ловко влез юнга. Улучив миг, когда шлюпку подняло на волне, он с весла прыгнул на карниз. Теперь оставалось только бросить ему веревку и зачалить шлюпку. Хотя карниз был узкий, на нем уместились еще два матроса. Чуть выше начиналась расщелина. Обвязав веревку вокруг пояса, юнга встал на плечи товарища и осторожно полез вверх. Вдруг он сорвался и шлепнулся прямо в воду. Но матросы были начеку, быстро выловили паренька, и он, весело смеясь, полез снова. Через десять минут юнга стоял на краю плато.

Остальным уже было легче. Я находился в числе замыкающих и чуть не сорвался вниз — так энергично меня атаковали на краю плато сердитые чайки.

Туча птиц, чем дальше, тем гуще! Крики чаек слились в оглушительный хор. Я чувствовал себя так, словно очутился в кипящем котле. Тут ни глаза, ни уши не выдержат… Вдруг я ощутил, что ступаю по чему-то липкому, скользкому. Посмотрел вниз — ноги вымазаны в гоголе-моголе, причем красном. Тысячи, если не сотни тысяч яиц образовали сплошной белый ковер, на котором кровавыми дорожками обозначились следы наших ног.

Покружив у нас над головами, птицы успокоились и сели поодаль. Теперь можно было без помех собирать яйца. Ведро за ведром спускали мы на веревке в шлюпку, и скоро вся тара была заполнена. Пришла очередь птиц: вооружившись длинными шестами, матросы атаковали их. Шесты вертелись в воздухе, точно мельничные крылья, и чайки десятками падали наземь. Оставалось только добивать их. Меньше часа нам понадобилось на то, чтобы до отказа нагрузить лодку яйцами и птицей. И на кого же мы были похожи! Сами словно огромные птицы: с ног до головы в гоголе-моголе, на который густо налипли перья!

Степенный кок невозмутимо принял груз и сложил в кладовку. А нам в награду приготовил добрый омлет: бросил на огромную сковороду сотню-другую яиц, раздавил их руками, кое-как выловил скорлупу и поставил сковороду на огонь. Приметив, что яйца далеко не первой свежести, я отказался от своей доли омлета. Но художник тщательно отобрал дюжину отличных яиц и приготовил превосходную яичницу, которую я с удовольствием съел, несмотря на ее розовый цвет.

После плотного завтрака мы немного вздремнули, чтобы набраться сил для следующего рейда в грот, населенный омарами. Он расположен в северной части островка, и вход в него настолько мал, что сперва я его не заметил. С острогами в руках мы пробрались внутрь и зашагали по пояс в холодной воде.

— Держись поближе к выступу в стене, — посоветовал мне один матрос. — Здесь посередине провал. Попадешь туда, может утащить течением вниз, прямо в ход, который связан с морем, там страшный водоворот.

После этого предупреждения я стал осторожнее.

Вспыхнули факелы из связанных в пучок пальмовых листьев, и в неровном свете мы увидели, что впереди грот сужается. Протиснувшись через расщелину, мы очутились в просторном подземелье с плоским выступом вдоль одной стены. Я взобрался на него. Последовала команда соблюдать тишину.

Несколько минут прошло в полном безмолвии, я буквально врос в камень. Вдруг один матрос привстал и метнул острогу в воду. Прыгнул следом — и ударил еще раз! Когда он выбрался из воды, на остриях бился здоровенный омар без клешней — их называют лангустами. Он был вдвое больше тех, что мне доводилось видеть на Таити и на островах Туамоту.

От боцмана я узнал, что лангусты селятся в тысячах углублений в скале ниже уровня воды. В гроте они в безопасности от акул и прочих врагов. Здесь всегда можно рассчитывать на хороший улов. И действительно: матросы быстро поймали два десятка лангустов. Они наловили бы еще, да факелы догорели. Обвешанные лангустами, мы двинулись обратно, и я поминутно вздрагивал, когда Добыча щекотала мне спину или живот: все забывал, что у них нет клешней.

Возвращаясь на шхуну, мы чуть не попали в беду. Один из матросов увидел вдруг ската и решил поймать его. В Полинезии множество скатов, они огромные, иные весят больше тонны, и ловить их нужно с умом. Ромбическое туловище ската сверху покрыто чем-то вроде хрящевого панциря. Когда бьешь ската гарпуном, нельзя целиться ни в голову, ни в спину — он так метнется вглубь, что в лучшем случае порвет линь, а в худшем затянет под воду гарпунера и опрокинет лодку. Надо стараться попасть в самый край бокового плавника: чем дальше от центра, тем меньше сила рывка. А зацепишь плавник, — тогда уж скату не уйти и на лодку не нападет. Остается измотать его и вытащить из воды.

Наш самодеятельный гарпунер поспешил. Едва приметил под лодкой черный силуэт, ткнул гарпуном — и, конечно, угодил почти в самый центр спины. Скат ринулся прочь с такой силой, что два человека были сбиты с ног линем. Нам, наверно, пришлось бы сдаться и перерезать линь, не подоспей на помощь другая шлюпка. На шхуну подали конец, соединенный с линем; теперь скат уже не мог уйти. Моторная лебедка легко подняла его на борт, и вооруженные ножами и топорами матросы набросились на добычу.