Позднее раскаяние

- Наконец-то, жениться собрался и сейчас расскажет об этом, - решаю я, иначе не шёл бы ко мне с алкоголем.

Другой причины для радостного события я не знал. Он давно встречался с женщиной, но так и не удосужился нас с ней познакомить. Я даже не знал кто она.

- Максуд, дорогой! Тебя можно поздравить?!

Я опешил.

- С чем? - спрашиваю недоумённо, а потом добавляю.

- Генеральным директором меня ещё не назначили, если ты об этом.

- При чём здесь это, Максуд?! - машет дед рукой со стаканами.

- Будешь ещё генеральным директором, - добродушно добавляет, направляясь ко мне.

Дед подходит ближе всё также улыбаясь. Я в непонятках, устал и выжат морально, разгадывать причину его столь радостного настроения и вести сейчас с ним диалог не намерен. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но он меня останавливает.

- Сегодня я узнал о важном событии, дорогой, - снова радостно, с предыханием говорит дед.

- Давай это завтра обсудим, я не в состоянии выслушивать тебя, - дружелюбно отвечаю ему.

- Я тебя понимаю, Максуд! Ты взволнован, должен осознать, не каждый день узнаёшь, что у тебя скоро родится СЫН! Наследник! Поздравляю от всей души, дорогой! - гордо произносит дед, словно сам скоро станет отцом.

Он обнимает меня и хлопает рукой со стаканами по спине.

Я зависаю, ничего не говорю в ответ.

- Неужели кто-то из его знакомых был там в ресторане и успел ему сообщить? - недоумённо подумал я.

- Максуд, я вижу, что ты не очень рад. Можешь не жениться на ней. Ты же знаешь, что я недолюбливаю Альбину, но дать мальчику свою фамилию и отчество ты обязан, - строго говорит дед.

- Сыновьями не разбрасываются! - гневно добавляет, сверкая глазами от гнева.

До этого я молчал, сдерживал себя, чтобы не ругаться с ним, но после этих слов уже не выдержал. Во мне всколыхнулись все негативные эмоции которые я испытывал к нему из-за отца.

- Дед! Ты такой заботливый и правильный, радуешься ещё не рождённому ребёнку - браво!

Я захлопал в ладоши, усмехаясь.

- А почему же ты позволил, чтобы мой отец меня не знал? Не дал мне свою фамилию и отчество? - с гневом прошипел ему, прищурив глаза.

- Ты несправедлив, внук! Я заменил тебе отца, Максуд, и дал свою фамилию, - недовольно ответил дед.

- Ты был дедушкой, не папой, дедушкой - понимаешь? А это огромная разница! - резко отвечаю ему.

- Когда в школе дети рассказывали про своих отцов, хвастались куда с ними ходили и чему они их научили, мне нечего было сказать. Мне нечем было похвастаться, у меня не было отца и... они смеялись надо мной. Я приходил и рассказывал тебе об этом, а ты мне каждый раз говорил, чтобы я не обращал внимание на дураков. И что он шайтан и не достоин быть моим отцом.

Дед недовольно хмыкнул, но промолчал.

- Почему ты лишил меня общения с отцом и постоянно вдалбливал, что он шайтан? Взращивал во мне ненависть к нему с самого детства? Почему по твоей милости я вырос батардом, не зная любви отца? Зачем ты это сделал, скажи? Я имею право знать! - рычал на него, сжимая кулаки.

Я раньше никогда не позволял себе разговаривать с ним в подобном тоне. Но сейчас я уже был не маленьким сопливым мальчиком, которого легко можно обмануть. Не подростком, полностью зависящем от него материально. Я был состоявшимся мужчиной и больше его не боялся, я был с дедом на равных.

Он тяжело вздохнул и миролюбиво произнёс :

- Тогда я посчитал это правильным, но я ошибся, внук!

- Ты мог разозлиться на него, когда мама забеременела, а ты посчитал, что она опозорила семью. Я мог бы понять тебя за это, - я тяжело вздохнул.

- Но когда ты перебрался сюда, ты же мог разрешить маме выйти за него замуж! Она же тебя об этом просила не один раз. И у меня был бы отец, но ты посчитал, что имеешь право распоряжаться её жизнью. А она взяла и влюбилась в иноверца! Такое бывает! Так нет же, ты не стал слушать её, а настойчиво искал ей женихов нашей веры. Зачем? Скажи, зачем? - шипел я на него, едва сдерживая себя.

- Нет, это было не так, - прошептал дед.

- Не юли, пожалуйста! Я слышал ваши разговоры. Мама до последнего вздоха любила моего отца и сказала мне об этом перед смертью. И если бы ты не был таким упрямым и прислушался к ней, позволил бы ей быть счастливой, то может быть она была бы сейчас жива, - бросил деду гневный упрёк.

Дед смахнул накатившую слезу и хриплым голосом произнёс:

- Ты прав, внук. Я раскаиваюсь в том, что сделал когда-то.

- Не слишком ли поздно ты это осознал? Прошло всего лишь каких-то тридцать лет! , - язвительно, сквозь зубы процедил ему.

Мне было очень больно. Я вспомнил маму, её глаза полные слёз, когда она говорила о моём отце. Я повернулся и стал отходить от него.

- Да, я раскаиваюсь, Максуд! Я понял свою ошибку слишком поздно и уже ничего нельзя исправить, но очень хочу, чтобы ты меня простил, внук, - с отчаянием выкрикнул дед.

Я обернулся. Он стал подходить ко мне.

- Неужели чтобы ты это понял и осознал для этого нужно было маме умереть...? - прошептал я деду обидные слова, смахнув слезу.

Я уже не мог сдержаться. Она прожила всю свою жизнь под прессингом. Я был её единственным лучиком, ради которого она жила. А теперь её нет...