Позднее счастье (СИ)

Николай не успел ничего ответить, в дверь ввалилась Зинаида и с удивлением воззрилась на родственника. Видать снова приехал за блудной женой. Ей так и хотелось крикнуть: "Беги, пока не поздно, не то уведут Файку и имя твоё не спросят".

Тот понял красноречивое молчание тётки по-своему, вдруг вспомнив, что видел её на улице, когда в ночь смерти учительницы проехал мимо. А вдруг она его узнала? Правда было темно, хоть глаз выколи

Он тогда предусмотрительно оставил свою машину на соседней улице, а сам дошёл до дома Татьяны пешком. По всему видать, Зинка припустила рысцой и успела добежать, раз увидела, как он входил в калитку. Неужто пришла сейчас, чтобы сдать его с потрохами?

Что она вообще делала на дороге? Вот чёрт, принесла ведь нелёгкая. Не мешало бы заткнуть ей рот, да поздно, надо срочно соображать, как всё это объяснить. Меж тем, Лукич вежливо поздоровался с посетительницей и участливо спросил:

— Привет, Зинаида, зачем пришла? Всё ещё продолжаешь молчать? Говорят, тебе это доктор прописал, молодец, слушаешься. Правда непривычно видеть тебя с закрытым ртом, обычно ты говоришь без устали.

Хмурая женщина молча подошла к столу и положила перед участковым конверт. Тот немного повертел его в руках, потом вскрыл и стал читать. Зинка продолжала стоять в ожидании, а Николай сидел, как на иголках.

— Что же ты, Зинаида, так опростоволосилась? Мало того, что подписала свою анонимку, так ещё и лично её принесла, — со смехом сказал Лукич, ознакомившись с письмом.

Женщина возмущённо зажестикулировала, показывая всем видом, что совсем не такой реакции ждала на проявление своей гражданской сознательности. Вот и помогай властям после этого.

— Ну ладно тебе, не обижайся, шучу я, шучу. Спасибо, мы с Павлом Афанасьевичем обязательно примем к сведению всё, что ты тут поведала. Да только ты ведь не всё ещё рассказала. Кто зашёл к Татьяне Викторовне в дом, кому она открыла калитку?

Выразительно взглянув на Лукича, Зина в ответ что-то глубокомысленно промычала, намекая, что она обязательно расскажет, но только позже, когда всё вспомнит, после чего помахала рукой на прощание и вышла из комнаты, а Лукич вернулся к прерванному разговору:

— Пожалуй, ты был прав, Николай. У нашей учительницы точно кто-то был, надо срочно звонить Павлу Афанасьевичу.

Тем временем, следователь вызнал у руководства Дома Культуры, что Татьяна Викторовна в последнее время частенько ездила в область, с удовольствием соглашаясь на участие в различных культурных мероприятиях.

Это наводило на мысль, что она могла завести роман не с деревенским, а с городским жителем. В подброшенном телефоне журнал звонков был пуст и все сообщения стёрты, сим-карта тоже отсутствовала.

Не беда, для того, чтобы всё восстановить, достаточно обратиться к оператору связи и предоставить имя владельца. Павел Афанасьевич аккуратно упаковал мобильник в пакет, решив лично отвезти его на экспертизу и отдать умельцам для восстановления всех данных.

Ещё нужны отпечатки пальцев Ильи, тот неизбежно должен был их оставить, когда доставал телефон из кармана своей куртки. Дело с силой завертелось и стало приобретать всё более интересные очертания.

Павел почувствовал знакомое нетерпение и зуд, настигавшие всякий раз, когда он стремился распутать очередное преступление. Шаг за шагом, он соберёт по крупицам все доказательства и выяснит, как всё произошло на самом деле.

— Ну, что? Может, не стоит терять время, как ты на это смотришь, Илья? Поехали прямо сейчас? Заодно завезём Фаину к матери в больницу.

— Согласен, надо, так надо, тем более, что это в моих интересах. Чем раньше всё выяснится, тем скорее я смогу уехать.

— Так ведь поздно уже, неужто в такое время можно кого-нибудь застать у вас на работе, Павлуша? Наверное все давно разошлись по домам.

— Нет, Фаечка, в нашем деле нет такого понятия, как поздно или не ко времени, даже если будет стоять кромешная тьма.

На том и порешили, сели в машину и взяли курс на райцентр, решив больше никуда не заезжать. Звонок участкового застал их в пути. По возвращении, следователя ждало письмо Зинаиды и показания ещё одного свидетеля, с которым ему только предстояло познакомиться.

Николай вышел от Лукича и побрёл в сторону дома. Он задумался о содержании письма, которое так и не довелось прочесть. Единственно, было понятно, что тётка Зинка пока не открыла все свои карты.

Снег всё ещё валил и уже лежал всюду, успев покрыть землю густым покровом. На дороге стояли две старухи и с любопытством глазели на сына председателя сельсовета.

Несмотря на то, что Николай и сам давно уже занимал непростое положение, для односельчан он сам по себе ничего не значил, и был лишь приложением к высокой должности покойного отца.

Старушки как раз обсуждали поразительное сходство сына с родителем, а Николай сразу запаниковал, не зря говорят, что на воре и шапка горит. Преступнику казалось, что они видят его насквозь. В голове зашумело и зазвучал тот самый голос, что с некоторых пор стал практически постоянным его собеседником:

— А ты думал, люди дураки и не узнают, кто ты есть на самом деле?