Поздняя любовь

— Я не знала, что это доставит тебе удовольствие, — произнесла она, сразу же поняв, что подобное объяснение звучит более чем неубедительно.

— Могла бы хоть спросить меня об этом.

Она начала рисовать указательным пальцем круги на его гладкой груди.

— Я думала, что у тебя собственный круг знакомств. Я ведь никогда не спрашиваю тебя, что ты собираешься делать в свободное вечернее время, с кем ты бываешь на людях…

— Мало любишь, — прервал он ее.

— Тебе была бы милее моя ревность?

— Капелька ревности не помешала бы.

Она засмеялась.

— Ах, Котик ты мой! Только такой большой ребенок, как ты, может путать ревность с любовью. — Потом, уже серьезнее, добавила: — Ты вообще-то не так часто уходишь из дома, чтобы за этим крылось что-то подозрительное.

— Ты просто уверена в моей верности.

— К сожалению, это вовсе не так. Она процитировала: «Ах, как ты молод, как красив, твои глаза сияют счастьем…»

— Стихотворение Шторма[13],— сухо заметил он, — знаю. Может быть, я в твоих глазах именно таков. Но о себе-то ты ведь не можешь сказать, что якобы ты стара и утомлена.

— Я и не говорю этого.

— Тогда почему же ты не отваживаешься показываться вместе со мной?

— Тут дело не в отваге.

— Нет? Не в ней? Жаль. А то я бы еще мог как-то тебя понять. Тогда назови мне, пожалуйста, истинную причину.

— Извини, я просто об этом не думала. Уже много лет я имею привычку появляться в обществе без спутников. Мне просто в голову не пришло просить тебя о сопровождении.

— Ты не хочешь, чтобы нас видели вместе, признай это!

— Нет, это не так, — возразила она, мысленно взвешивая, в какой мере его утверждение соответствует истине.

Он схватил ее за плечи и повернул лицом к себе, так что ей пришлось смотреть ему в глаза.

— Значит ли это, что ты в дальнейшем будешь брать меня с собой?

— Если ты так этого хочешь, то да.

— Я настаиваю на этом.

— Ладно, договорились.

Доната поцеловала его в губы и почувствовала, как вновь нарастает в нем волна страсти. Она быстро отстранилась.

— Хватит, хватит, на сегодня достаточно. — Спустила ноги с кровати. — Я тебя покидаю.

— Ну, останься еще со мною, Кисуля! Хоть на пять минут!

Она накинула на плечи свой шелковый домашний халат.

— Нет, нет, Котик! Знаю я эти пять минут! Спи спокойно, и сладких тебе сновидений! — От двери она еще послала ему воздушный поцелуй и выскочила из комнаты.

У нее было такое ощущение, что он ее переиграл. Загнал в угол, так что ей ничего не оставалось, кроме как выполнить его желание. Но с другой стороны, она считала, что он прав. Если он дарит ей свою молодость, не останавливаясь перед разницей в возрасте, то, видимо, имеет право разделять с ней и те привилегии, которыми она пользуется благодаря своим годам и своему положению.

Как и следовало ожидать, Тобиас успешно справлялся с ролью сопровождающего. Она лишь давала ему советы по выбору костюма, в остальном он и сам отлично знал, как себя вести. Он поддерживал ее под локоть, помогая подниматься по ступенькам, никогда не вылезал вперед, никогда не лишал ее возможности стать центром внимания. С ним очень быстро свыклись; во всяком случае, таково было впечатление. Правда, друзья Донаты не предлагали ему перейти на «ты», но и не оставляли его совсем в тени, вовлекая в беседу.

Его считали хорошим, представительным молодым сотрудником Донаты, который счел себя обязанным быть под рукой у этой одинокой женщины. В обществе они вели себя так, что это не выдавало интимности их отношений. Кое-кто, может быть, и предполагал, что они близки, другие полностью это исключали как раз из-за разницы в возрасте. Но всем было понятно, что она охотно появляется в обществе в сопровождении этого интеллигентного, хорошо воспитанного молодого человека.

В Долгую субботу перед последним адвентом[14] они посетили выставку изделий ювелира Эйкельбаума на улице Театинерштрассе. Хотя это был день открытия и присутствовала только приглашенная публика, на выставке царила страшная теснота. Доната не собиралась здесь долго оставаться, ей хотелось лишь показаться в обществе. Но выставленные украшения просто околдовали ее, она не хотела уходить, пока не просмотрит все до конца. Это был единственный случай, когда она, встречая знакомых, ограничивалась лишь улыбкой и кивком головы, следуя за Тобиасом, который прокладывал путь сквозь толпу вдоль витрин.

Один широкий золотой браслет, простой и очень современный, особенно ей понравился.

— Не правда ли, изумительно, а, Тобиас?! — воскликнула она в восторге.

— Разрешишь подарить его тебе на Рождество?

— Только посмей! Если захочу, сама куплю.

— А я где-то читал, что только подаренное украшение доставляет удовольствие.

— Автор этого утверждения не был знаком со мной. А кроме того, я вообще равнодушна к драгоценностям.

— Неправда! Я же вижу, в каком ты восторге.

— Да, потому что браслет очень красив. Ты только посмотри на эту подвеску! Разве это не поэма?

— И тем не менее он, конечно же, ничего интересного для тебя не представляет, — с иронией заметил он.