Поздняя оттепель (СИ)

— Нужно поговорить! Отойдем. — Без предисловий, намеков или извинений.

Он так решил! Точка!

— Кость, сейчас за стол будем садиться, — встряла Эля. Причина очевидна, и с языка рвется грубость. Еле сдержался.

— Идем, — не глядя на мать во избежание. Сухо, фамильярно. В конце концов, после всего он заслужил право быть с нею на "ты"!

Зоя молча кивнула. Обойдя его справа, направилась в сторону ворот.

— Не наседай. Она не готова, — в спину предостерегла мать.

Костик даже не оглянулся.

К тому моменту, когда мужчина настиг Зою, женщина успела дойти до стены. Резко остановившись, она повернулась к нему лицом. Свет фонарей над воротами упал на искаженные болью черты.

— Правду, Зоя! Я хочу знать всю правду!

Константин слишком взвинчен, чтобы сочувствовать чужим страданиям, слишком задет, чтобы ощущать за собой хоть толику вины, и подтверждая это, пальцы все сильнее сжимают женский локоть, словно выдавливают ответ.

Зоя зажмурилась на мгновение, а когда заговорила, ее голос был пуст, выжат. В нем не осталось ни единой эмоции, даже боли.

— Сергей не только мой муж и отец моей дочери. Он мой брат. Единокровный брат, по отцу, — под аккомпанемент открывающихся для Михалыча ворот.

— Мать твою…

На большее Константин просто не способен.

* * *

Зоя была выпускницей университета и вполне востребованной на местном уровне моделью, лелеяла грандиозные планы о покорении столицы, от воплощения в жизнь которых, ее отделяли лишь ГОСы и защита диплома.

Известие об аварии застало девушку в очереди на экзамен. Бросив все, она помчалась в больницу. Отец умер на второй день после госпитализации. Мать протянула гораздо дольше — несколько лет, но понимая, что ее шансы выжить весьма невелики, в первые дни после аварии открыла дочери правду о ее рождении.

Наивная оптимистка — Зоя решила познакомится с биологическим отцом, но того дома не оказалось. Дверь открыл парень. В отсутствие родителя в квартире мальчишник. Пьяная молодежь слушает только себя. Зою приняли за девочку по вызову.

От группового изнасилования ее спасла случайность. Между этажами прорвало стояк с горячей водой. Соседка снизу забила тревогу, но честь девушки это не спасло.

Скандал Мирный-старший замял. За отказ подавать заявление Зое были предложены хорошие отступные — мать включили в очередь по пересадке почки, которая ей, как доживающей, не полагалась.

На тот момент совершенно раздавленная психологически девушка не хотела иметь ничего общего с этой семьей и ни словом не обмолвилась отцу об их родстве: Мирный же ее мать не узнал или не захотел узнать. А через месяц выяснилось, что Зоя ждет ребенка.

На аборт жертва насилия так и не решилась. Порывалась несколько раз, приходила в больницу, но в самый последний момент сбегала. Потом стало поздно.

Обеспечивать себя, кормить ребенка и ухаживать за прикованной к кровати матерью не получалось. К тому же очередь двигалась медленно, Полина все больше сдавала, и руководством больницы было принято решение перевести ее в хоспис.

Едва сводя концы с концами, Зоя тянула, сколько могла, но итог был предрешен. Решившись, вновь пошла к отцу. Тогда же девушка узнала, что отец ее новорожденного ребенка ни кто иной, как единокровный брат — тот самый парень, что около года назад открыл для нее дверь в ад.

Мирный обещал помочь, но на своих условиях. Вынудил сына жениться, признать дочь, а Зоя должна была навсегда забыть о каких-либо родственных узах, кроме брачных.

Ради матери девушка согласилась. А потом Мирный- старший стал мэром.

После пересадки Полина прожила еще три года. У них было все: лекарства, сиделки, путевки в санаторий два раза в год, но отвратить неизбежное не удалось. Матери не стало. Зато остался муж, который так и не простил ей принятого их общим отцом решения. Через два месяца Зоя сбежала.

* * *

— Он ненавидит меня, ненавидит Тасю. Винит, что сломали ему жизнь. Я предлагала развестись, заявление хотела подать, но нельзя — даже тень не должна коснуться репутации мэра и его семьи, — с горечью усмехнулась Зоя. — Но хуже всего не это. Другое. Время от времени, когда напьется, он вспоминает тот первый день нашего знакомства и хочет повторения, а я не могу даже кричать — Тася рядом. И рассказать не могу, иначе достанется дочери.

Константин витиевато ругнулся сквозь зубы. Руки вновь сжались в кулаки. Или он вовсе не разжимал их на протяжении всего монолога?

— Почему ты сразу не рассказала? — Чтобы спросить, пришлось несколько раз вздохнуть.

— Я сама во все это верю с трудом, и… Если бы не твоя мама, навряд ли смогла бы… Она у тебя замечательная, — всхлипнув.

Только сейчас Константин заметил, что женщину колотит, что дрожат стиснутые в замок руки, и единственная опора для нее отдающая холодом стена.

— Глупая…

Поддавшись порыву, Костик притянул "воробушка" к себе. Зоя не противилась. Обмякла в его объятьях, отпустив на волю горькие рыдания.

* * *