Поздняя птица

Работали допоздна, пока у одного комбайна не полетел кардан. При свете фар чинили поломку. Подул ветер. Подсвеченная фарами, рыжим пламенем колыхалась под ветром пшеница. Федор уехал на ток, выгрузил пшеницу и только тогда подумал: как быть? Поехал в правление. Там никого не было. Походил по улице, думая найти избу старика, чтобы переночевать у него, но было темно, и к тому же ему расхотелось беспокоить его. Стал накрапывать дождичек. Вернулся на ток и лег спать в кабине.

Проснулся ночью, вышел из машины размять затекшие ноги. Светила полная луна. Ни ветра, ни облаков, будто не было дождя. Осмотрелся, присел на крыло. Казалось, нигде за многие километры нет никого, даже собаки не лаяли, что редко бывает. Федор пошел по улице. Его окликнули.

– Я за тобой иду, – сказал старик.

– Зачем? – удивился Федор, присел на корточки и поглядел на старика снизу вверх. – Я выспался. Теперь смотрю улицу. Хочу где-нибудь яблок сорвать, поесть надо.

– Ерунду ты говоришь. Я когда был молодой, здоровья не занимать тогда было, тоже ходил один.

Они пошли обратно по улице. У старика Федор поел, посмотрел еще раз на фотографии и вышел во двор.

– Я любил ходить, – старик сел рядом, – а быть один не любил, а теперь вот – один.

– Ясное дело, – сказал Федор. – Но почему так получилось?

– А, – махнул неопределенно рукой старик. – Мне уж восемьдесят с лишком, чего греха таить. Было так, а получилось вот как. Был я сильный тогда…

– Я сильнее сейчас, чем ты раньше был.

– Гей, как сказать, – оживился старик. – Я ведро рассолу выпивал.

– Ты? – удивился Федор, привстал и оглядел старика. – Ты? Врешь!

– Ей-богу, Федя. Как на исповеди говорю.

– Не верю. Врешь. Тащи мне ведро рассолу! Есть?

Старик оживился. Принес ведро рассолу.

– Ты как пил, кружками или сразу?

– Гей, Федя, вся деревня смотрела, как я пью. А пил я из ведра прямо.

Федор поставил ведро на табуретку, выдохнул и начал пить. Через полчаса выпил его и еще съел огурцы, оказавшиеся на дне ведра.

– Деликатненько мы вас за пояс, – проговорил Федор, пьянея от кислого рассола. – Я думаю, еще смогу выпить ведро. Тащи!

– Врешь, не выпьешь, – суетливо заходил старик вокруг Федора. – От зараза, от сильный черт! Но ты бы меня тогда не поборол. Ох, я был сильный тогда, ох, моя силенка, где ты? А плавать не умел. Чего не умел, того не умел. Боялся воды как черт ладана. А ты умеешь плавать?

– Подавай мне Тихий океан, переплыву одним духом. Я зараз туда и обратно!

– Ты русский человек! – пьянел старик от восторга, от слов Федора, от своих воспоминаний. – Ты настоящий русский человек. Тебе и мне на тарелку подавай хоть кита!

– А чего, съем и кита, – благодушно отвечал Федор, на самом деле веря, что вполне съест и кита.

Старик совсем опьянел от воспоминаний и все говорил и говорил, а Федора клонило ко сну.

IV

Дымились туманом пруд, сады и улица. Недалеко от правления стоял огромный бурый бык. Завидев машину, побежал по улице.

Председатель находился один в правлении, сидел за столом и дремал. Федор покашлял тихонько в кулак. Председатель сразу встал и как ни в чем не бывало зашагал взад-вперед по кабинету.

– Здравствуй, – сказал Федор.

– Как работа? – спросил председатель.

– Отличненько.

– Нам нужны такие рабочие, – сказал председатель, выпрямился, чуть выгнувшись в животе вперед, деловито оглядел Федора. – Мы должны за таких обеими руками зацапливаться и не пускать от себя.

– За кого? – спросил Федор.

– За вас, как у тебя имя?

– Федор.

– Вот именно, Федор, должны держаться, ибо вы – основа нашего мироздания.

– Чего? – не расслышал Федор. – Как ты сказал?

– Основа, – нерешительно кашлянул председатель. – Мы не основа. Что там ни будь, но не основа. Понял?

Председатель сел, достал ручку и начал что-то писать, изредка поглядывая на стоящего Федора. Кончил писать и сказал:

– Ты напрасно обиделся, Федор. Основа – это хорошо! Я тоже основа. И дай бог…

– Чего это я обижаюсь. Кто это тебе сказал, пред? Я не обижаюсь, но таким словом меня не ругай. Я не основа, я человек.

– Все равно, – сказал председатель.

– Нет, пред, не все равно. Меня чтоб этим не обзывал. Я не люблю быть основой. Я сам по себе. Понял?

Председатель вышел из кабинета. В кабинет заглянул бухгалтер.

– Здравствуйте.

– Слушай! – закричал Федор. – Чего ты на меня обижаешься? Я же вижу!

Бухгалтер хлопнул дверью. Федор вышел в коридор.

– Закрепляйся за теми же комбайнами, – сказал председатель. – Слушай, ты раньше у меня был?

– Один день находился у вас.

– Это у тебя полуось отлетела?

– Нет, а в чем дело?

– Или у тебя что, поршень заклинило?

– Нет, ничего не было, вызвали меня обратно. Нужен я был в срочном порядке. Без меня им не сладко, а в чем дело?

Председатель не ответил. Федор пошел к своей машине и уехал к комбайнам.

День с утра выдался ясный, но к обеду набежали тучи и зачастил дождь. Федор вспомнил о старике, развернул машину и по лугу, по склону холма, петляя между валунами, поехал к нему.

Федор остановился возле клуба.