Поздние розы

Она до сих пор не могла понять толком, что же произошло в поместье у Лешковых. И почему вокруг ее скромной персоны такой ажиотаж. Она же никого не собиралась прельщать, она приехала туда просто работать. А в итоге...

Лена мысленно махнула рукой:

- Где наша не пропадала, зато побывала на настоящем балу. На принцев и королей посмотрела.

Впечатления у нее остались неоднозначные. Не сказать, что Лене там понравилось. Не считая того, что ей там пришлось столкнуться с Сергеем Лешковым и пережить по его милости несколько довольно неприятных моментов, было ощущение собственной чужеродности среди этих людей.

А так, все дорого, красиво, даже слишком. Но ей милее была неброская красота, умная, что ли. Да и гости были разные. Иные не понравились откровенно, а были и приятные люди, взять супругов Флемингов, например.

Совершенно отдельной, интересной фигурой неожиданно оказался Константин Белецкий, с ним у Лены начало завязываться что-то вроде доверенной дружбы.

- Дружбы? - с ноткой сомнения спросила у себя Лена.

На этот вопрос она не стала отвечать, потому что какое-то глубинное предчувствие велело ей не торопиться, не спешить давать оценку, а положиться на будущее. Сродни предчувствию весны среди укрытого февральским снегом зимнего леса. До весны еще так далеко, о ней ничего не напоминает, но она придет, потому что лес надеется.

Но был еще и Энцо Маури. Лена чуть улыбнулась, его и захочешь забыть, не получится.

Вчера в десять часов позвонил, представился, пожелал доброго вечера. Извинился, что не звонил раньше. Неожиданно было услышать в трубке его бархатный голос.

- Я не разбудил тебя, белла? - в сочетании с тем, что говорил он по-итальянски, звучало волнующе.

- Нет, господин Маури, - постараться скрыть невольную дрожь и говорить отстраненно.

- Белла, - протянул он, - ты на меня сердишься...

- Нет, господин Маури, - сухо ответила Лена. - И вы обещали...

- Прости. Я помню, - несколько секунд в трубке было молчание, потом он сказал, - Елена, я буду еще неделю в Москве. У меня к тебе просьба.

- Какая? - Лена невольно насторожилась.

А он продолжал:

- Я знаю, ты интересуешься живописью... Хочу сходить в Третьяковку, в центр современного искусства. Будешь моим гидом? Елена?

- Гидом, господин Маури? - она не могла не улыбнуться, в который раз подивившись его изобретательности. - Хорошо.

- Тогда завтра встретимся? - оживился мужчина.

- Завтра я не могу. У меня... Завтра не получится.

- Значит, послезавтра? И ты обещала называть меня Энцо.

- Хорошо, Энцо. Послезавтра в два.

- Я буду ждать, - растопленный шоколад его голоса в трубке, легкий вздох напоследок, а потом мужчина отключился.

И вот теперь она ехала на работу и размышляла о своей внезапно возросшей популярности. Не к добру это, ох не к добру... Впрочем, она приказала себе не искать того, чего нет. Просто человеку понадобились услуги переводчика.

- Кому ты это грузишь? – рассмеялась Лена своим мыслям и покачала головой.

Нетрудно понять, зачем Энцо к ней подкатывается, однако пройтись по музеям в качестве гида было заманчиво. Ведь когда объясняешь кому-то, видишь картину будто заново. А она действительно любила живопись. Да и в общении этот итальянский Казанова был приятен, любая женщина рядом с ним чувствовала себя особенной. Однако падать к его ногам Лена не собиралась.

- Ну-ну, - снова усмехнулась она. – Посмотрим, посмотрим...

Ее волновало предстоящее свидание с итальянцем, заставляя кровь бурлить, словно пузырьки шампанского, но «пузырьками», шалостью для Лены эти чувства и оставались. Ничего общего, кроме интереса к живописи у нее с господином Маури быть не может, а становиться развлечением, коротким воспоминанием об очередном посещении Москвы... Увольте.

Тема похода по музеям как-то сама собой исчерпалась, и мысли занялись предстоящим обедом. И, хотя на дворе пока только утро, ей приятно было думать, куда они пойдут с Белецким, о чем будут говорить. Он еще немного пугал ее иногда, но и привлекал своей серьезностью и интеллектом. Эти нарождающиеся отношения, больше похожие на дружбу, казались ей ценными по-настоящему.

***

Какие бы планы не были у Лешкова младшего и у его жены на сегодняшний день, они были нарушены приездом Лешкова старшего. Вячеслав Сергеевич с сыном не церемонился. Приехал рано утром и устроил грандиозный разнос. Потому что ему вчера пришлось выслушать малоприятные вещи от отца Марины. Одни намеки чего стоили, не говоря уже том, что высказывалось открытым текстом.

На орехи получила и невестка. За свое поведение, за самовольный отъезд, за то, что Ирине Васильевне пришлось краснеть перед гостями. И так далее и тому подобное.

Чувствовали после этого себя молодые супруги одинаково отвратительно, потому их самих в расчет никто не брал. Все сводилось к деловым интересам и соблюдению приличий. Но разнос на этом не закончился.