Поздние розы

Еще и давешние шрамы его припомнились, женщина же о хорошем в такой момент не подумает. А он от этой ее неподдельной заботы внезапно оттаял. Словно вода сквозь плотину, прорвались сдерживаемые чувства. Сгреб ее в охапку, прижал к себе.

- Это ничего, Ленка, ничего. Так глупость... Нечаянно порезался...

От этой грубоватой нежности ей стало невмоготу. Лена расплакалась в его крепких и надежных объятиях, выплескивая нервное напряжение тяжелого дня, сомнения, страх. Сами собой из нее полились слова:

- Костя... сегодня в школу приходил Энцо Маури. Как спонсор. На самом деле... Меня хотел увидеть...

- Я знаю, - хотелось сказать ему.

- Но я его отправила. Потому что... Потому что... Знаешь, зачем Лешков меня тогда на этот прием нанял?! – вырвалось у нее глубинная обида.

- Знаю, - хотелось сказать ему.

- Меня же специально для него... Как девушку по вызову... – Лена снова разрыдалась.

Он только крепче прижал ее к себе. Немного успокоившись, женщина проговорила:

- А я не игрушка, понимаешь... Нет... Он ничего лишнего себе не позволил, но... Короче, у нас с ним ничего общего быть не может. И ты не сердись, но чтобы он отстал... Я сказала, что встречаюсь с тобой, - она с тревогой посмотрела в глаза мужчине, - Ты же не сердишься, что я так сказала?

Сердится?!

От благодарности за ее откровенность его затопило счастьем, поднял ее на руки, прошептал, зарывшись носом в волосы:

- Ленка... глупая моя... любимая...

Поцеловал нежно, едва касаясь, собирая губами слезы...

А после уже слов не осталось, одна страсть, голодная и жадная.

Про ужин вспомнили не скоро.

Ей пришла в голову идея ужинать в постели. Со смехом набирала поднос всякой всячины, он помогал тащить. Крошки с простыней потом вытряхивали вдвоем, толкались. Лена все допытывалась, где он так руки поранил, переживала, он только улыбался, едва заметно, кончиками губ. Глазами.

Ни за что бы не признался, что чуть не сошел с ума от ревности.

И о том, что эту ее съемную квартиру уже купил, и еще чуть не пол подъезда, тоже не признался. И что намерен все срочно заселить своими людьми – тоже.

Сам понимал, чистой воды паранойя и тотальный контроль. Но ничего не мог с собой поделать. Слишком страшно было потерять свое счастье.

***

Для Лешкова старшего вечер в семье прошел почти так же прохладно, как и день. Опять эти две женщины попались ему на глаза. Высказывать жене свое неудовольствие не стал. В конце концов, это ее дело, кого из прислуги привечать. Если нашла себе подружку, готовую на все поддакивать и в рот заглядывать – на здоровье. Из благотворительности заняться судьбой ее дочери? Покровительствовать ей? Чем бы жена не тешилась, лишь бы в его дела не лезла.

Вячеслав Сергеевич даже нашел в себе силы ответить на приветствие. Потом перевел взгляд на жену, давая понять, что этим лимит его терпения заканчивается, и ушел к себе в кабинет.

Господин Лешков не хотел замечать некоторых странностей в поведении жены. Например, оставил без внимания тот непонятный взгляд, которым она его проводила, когда уходил к себе. Законная супруга давно превратилась в дорогую статусную декорацию, которую он холил, выставляя на обозрение. К его личной жизни жена отношения не имела.

Но какая женщина простит своему мужчине личную жизнь, в которой ей нет места? Особенно, если эта личная жизнь грозит перерасти в нечто серьезное?

Еще вчера она наняла людей следить за мужем. Ей докладывали обо всех его перемещениях. И о том, что он в обед торчал перед одной элитной школой тоже. От этого ей хотелось скрутить ему голову собственными руками. Но Ирина Васильевна улыбалась. Месть, которую она задумала, будет приятнее обыкновенного скандала с рукоприкладством. Страшна бывает женская месть...

И в этом деле главное не терять голову.

***

Всю вторую половину дня Вячеслав Лешков прокручивал в уме, как бы лучше организовать небольшую рокировку. В результате которой он поставит всех на место и получит то, чего хочет. Странное дело, он сам старался понять, почему внезапная страсть к Лене Масловой овладевала им с все большей силой, становилась навязчивой идеей.

Недоступность, запретный плод? Возможно именно в этом дело?

- Нет, - говорил он себе. – Запретный плод – это для юнцов.

Он-то давно знал, что все на свете продается. Просто каждый товар имеет свою цену. И понимал, что цена этой женщины очень высока. И дело тут не во внешности, а в ней самой. В том, что она может дать мужчине.

О том, что она может подарить ему, старый Лешков думал постоянно. Прекрасно понимая и своего дурака сына, и итальянца, и остальных, что так или иначе клюнули на нее сразу, как увидели.

- Елена прекрасная, - называл он ее мысленно. Со смаком, с предвкушением.

Посмеиваясь над тем, как уберет от нее всех этих похотливых козлов.

Когда она будет принадлежать ему... Тут мысли заволакивало дурманом, делая его нетерпеливым и страстным. Как в молодости. Для Лены прекрасной он вновь станет пылким любовником, она поможет забыть обо всем, очиститься, подарит новую жизнь, счастье. Ребенка...