Поздний бунт. Андрей Старицкий

- Клятвенная грамота должна быть доставлена воеводе крепости. Она и для него писана. Вручите вы ее нам для передачи или понесете сами? Заодно объясните, откуда она у вас. Может быть, всё же фальшивая? Стрелу князь Василий не пускал, и к нему никто не ходил. Решите сами, кто из вас пойдет с нами и объяснит все это?

- Мы все пойдем, - раздались крики.

Однако риск был велик. Войти во дворец воеводы труда не составит, а вот выйдешь ли оттуда? Велит повесить на крепостной стене, чтоб увидел царь российский ответ.

Выход нашел глава артели краснодеревщиков. Он крикнул толпе:

- Нас приглашают (слово это он произнес с ухмылкой) к воеводе Сологубу. Зову вас всех сопроводить sac и оставаться у ворот дворца, пока нас оттуда не выпустят.

- Идем! Не отдадим братьев своих на расправу!

- Вооружитесь на всякий случай. Поспешите домой, у кого есть мечи и кольчуги.

- Верно! Опояшемся мечами!

Толпа быстро ополовинилась, но пока оставшаяся часть шагала за шляхтичами ко дворцу воеводы, снова выросла: почти все горожане вернулись и были теперь в кольчугах, с мечами, топорами и шестоперами. Иные прихватили даже щиты и копья.

Грозная толпа собралась у дворца воеводы. К тому же - решительная. А у Юрия Сологуба в палате спор. Большинство воевод шляхетских ополчений и даже некоторые из командиров жолнеров настаивают на крутых мерах:

- Повесить смутьянов на крепостной стене! Пусть все обозревают!

- Пошевелят тогда мозгами, подумают, что ждет их, если хвосты поднимут!

- Отобьют своих смоляне, - урезонивали более благоразумные, - вон их сколько. Может так повернуться, что и нам не сдобровать.

- Посечь самых рьяных, остальные разбегутся!

- Ой ли?

Воевода Сологуб прервал наконец спор:.

- Я отпускаю задержанных. Почему? С ними уйдет и толпа. Я же подумаю, как поступить в дальнейшем, чтобы отстоять город, усмирив бунт без крови. Все.. Идите к своими ратникам и готовьтесь противостоять натиску полков. Помните, город сдавать нам нельзя. Таково повеление короля Сигизмунда. Он, должно быть, уже выслал помощь, - сделав паузу, повелел: - Позовите ко мне епископа Варсонофия.

У Сологуба возник хитрый, как он сам оценил, замысел: отпустить задержанных лишь после прихода епископа, который якобы вступился за них. Это возвысит Варсонофия в глазах православных. И тогда от имени православных горожан и от его, Сологуба, имени послать епископа со всем его клиром к русскому царю с поклоном и просьбой дать пару суток на размышление и на опрос горожан. Мол, только убедившись, что смоляне готовы присягнуть Москве и царю, можно начать переговоры об условиях сдачи города. А за эти двое суток уничтожить поодиночке всех, кто смущает горожан, и, вернув городу послушание, переговоры сорвать. Два дня - большой срок. И горожане успокоятся, и Сигизмундова помощь даст о себе знать. Ударит она в спину, когда пойдут полки на приступ, а пока подождет, укрывшись в лесах.

«Пусть тогда попробуют взять город! Не впервой, - думал воевода. - Обломают зубы и воротятся в свою Москву не солоно хлебавши!»

На епископа Варсонофия Юрий Сологуб полагался полностью. С ним у него давний уговор: вроде бы отстаивая интересы православия, внушать на проповедях уважение к власти, независимо какого вероисповедания она придерживается. Одним словом, власть дана от Бога, а на волю Бога роптать - смертельный грех.

Епископу его тайные люди (а их у него - десятки) уже успели донести о случившемся на соборной площади и о толпе у воеводского дворца. Получив приглашение Сологуба, Варсонофий догадался, что тот в затруднительном положении, выкрутится из которого должен помочь он, православный священнослужитель. Напустив на себя тревожность, поспешил он на зов.

У ворот дворца Сологуба толпа встретила пастыря с поклоном и горячей просьбой:

- Не дай, владыка, погубить уважаемых братьев во Христе!

- Приложу все усилия, уповая на Господа, - пообедал епископ, еще не зная, что задумал воевода.

Настроение смолян Варсонофий уловил сразу же, поэтому твердо решил добиваться от воеводы освобождения взятых под стражу, стращая его всегородским бунтом. Шагая от ворот до красного крыльца, епископ обдумывал убедительные слова, способные сломить упрямство вояки, однако, к его несказанному удивлению, ему даже не пришлось приводить свои доводы. Воевода Сологуб буквально ошарашил епископа:

- Посидим, побеседовав, четверть часа или чуть больше, вроде бы ты, пастырь православных, добиваешься моей милости, а затем выйдешь толпе и выведешь из дворца задержанных, скажешь еще, что, благословясь у Господа, намерен уговаривать воеводу откликнуться На клятвенную грамоту великого князя Московского…

- Всея Руси.

- Пусть будет по церковному «всея Руси». Главное, чтобы толпа разбрелась по своим домам.

- Сказать, обнадежив прихожан, - это дело пустяшное, а как убедить в том, будто я и впрямь за сдачу Смоленска?